Сокровище ассасинов - Юрий Гаврюченков Страница 3
Сокровище ассасинов - Юрий Гаврюченков читать онлайн бесплатно
Я мотнул головой. Невозможно было тягаться познаниями со специалистом по арабскому миру, который был в курсе разных титулов всех мелких князей, населявших Среднюю Азию.
— «Старцем Горы» называли Хасана ас-Сабаха за то, что он не вылезал из горной крепости Аламут, — наставительно пояснил Петрович.
Когда до меня дошло, что я держу в руках, во рту пересохло. Кажется, мы совершили важное открытие и стали обладателями бесценных реликвий. Многие коллекционеры готовы за них платить столько, что и представить тяжело. Я затруднялся назвать сумму, догадывался лишь, насколько она будет высока. Очень высока. Если находку грамотно продать, то можно всю жизнь не работать и заниматься раскопками для собственного удовольствия.
Хасан ас-Сабах, харизматический религиозный лидер исмаилитов, безжалостно правил с 1090-го по 1124 год на севере Ирана. Он создал Орден фанатичных убийц-смертников, оставивший в европейских языках слово «ассасин», обозначающее злого душегуба. Основанная им исмаилитская секта слепо подчинялась исполненному святости господину. Искусными помощниками шейха в особых условиях воспитывались фидаины — жертвующие своей жизнью, готовые без оглядки голову сложить за свои великие идеалы. Фидаины исмаилитов или, как их ещё называли, хашишины были вездесущи, а вынесенный Старцем Горы приговор — неотвратим. На ножах фанатиков-убийц держалось маленькое теократическое государство исмаилитов, просуществовавшее полтора века. Талантливо сочетая подкуп, проповедь и террор, шейх аль-джабаль подчинил себе обширные районы Сирии и Ливана, которые ещё долго находились под властью секты после его смерти. Конец исмаилитскому правлению положили монголы в середине XIII века, но святыни секты не достались врагу. Каким-то образом человек, сохранивший личные вещи Хасана ас-Сабаха, перебрался на территорию нынешнего Узбекистана и завещал похоронить с собой драгоценные реликвии. За это мудрое указание я был ему признателен.
Афанасьев достал из ларца кинжал и осторожно, скорее даже ласково подул на него.
— Ханджар, — с благоговением произнёс Петрович. — Ещё он называется джамбия. Этот кинжал был для хашишинов священным символом их смертоносных клинков, подобно тому, как небесный Коран отражается в земных рукотворных книгах. Кинжал ас-Сабаха почти никогда не доставался из ножен, потому что тогда должна была начаться война. Считалось, что он волшебный. На лезвии его было написано слово «джихад» — священная война против неверных.
— Значит, надпись должна быть и сейчас, — сказал я, не скрывая иронии. Увлечённые историки любят рассказывать сказки. Мне это казалось смешным. Я был прагматичным историком, пиратом с лопатой. А сказки хороши для посиделок у костра.
Мои слова привели Петровича в чувство. До того момента он словно был заворожён древней легендой о всемогущем «Старце Горы», представлявшейся чем-то красивым, но бесплотным. Теперь кинжал был перед ним, он реально существовал и, значит, реальной была легенда. Афанасьев бережно обхватил рукоятку.
— Страшно как-то, — по-детски улыбнулся он, — а тебе?
— Не знаю, — пожал я плечами. — Теперь страшно.
Покопавшись как следует в могилах, на местах боёв и на заброшенных городищах в дремучих лесах, начинаешь понимать, что мистика и народные поверья возникли не на пустом месте. Несомненно, потусторонний мир тесно связан с реальностью. Но что может воспоследовать от обнажения реликвии давно распавшейся секты? Все фидаины уже несколько столетий наслаждаются в райском саду, так что опасаться нечего. Разве что кусок стали пробудит их к жизни?
В палатке повисла гробовая тишина. Я смотрел на Петровича, Петрович смотрел на меня.
— Это Михаил Юрьевич Лермонтов, — наконец промолвил я. — Само как-то на ум пришло.
— Может быть, ты и прав, — вздохнул Петрович и бережно вытянул кинжал из ножен.
За девять веков лезвие изрядно потемнело. Ржавчины я не заметил. Умели ковать ножи на Востоке! Впрочем, стоит ведь железная колонна в центре Дели, и ничего ей не делается.
— «Джихад», — удостоверился Афанасьев и показал гравировку арабской вязи, идущую по клинку справа налево. Меня начал бить озноб. Сказка, превратившись в быль, перестала казаться смешной. Не знаю почему, но мне очень захотелось, чтобы лезвие исчезло. Перенервничал сегодня, должно быть. У Петровича тоже затряслись руки, он быстро вложил кинжал в ножны и опустил обратно в ларец.
— Не попить ли нам чайку! — сказал он.
Я взял чайник и пошёл греть воду. Афанасьев пристрастился к крепкому чаю задолго до зоны — у него был большой опыт полевых работ. Иногда я тоже чаёвничал с ним, хотя как правило останавливал выбор на кофе. Наша кухня, ящики с консервами и примус под тентом, помещалась слева от входа.
Выйдя из палатки, я постоял недвижно, закрыв глаза и обратив лицо к солнцу. Через пару минут дрожь отпустила и стало припекать. Тогда я забрался в тень, подкачал примус и разжёг огонь.
Пока кипятилась вода, я опустился на ящики и предался сладким грезам. Сегодня было, о чём помечтать. Занимаясь раскопками, не мелким кладоискательством, а могильниками вроде нынешнего, всегда надеешься откопать сокровища древних царей. Или просто личные вещи исторических знаменитостей. Все копатели в меру честолюбивы и желают увековечить своё имя. Хотя бы в виде таблички или надписи на экспозиции областного краеведческого музея, что иногда и делают, отдавая в дар не представляющую интереса мелочёвку. Но сокровенной мечтой остаётся найти нечто по-настоящему ценное. В детстве моим кумиром был Генрих Шлиман, одержимый археологической страстью романтик, отыскавший Трою по гомеровской «Илиаде». Да что там говорить, оставался до сего дня. Но теперь всё изменилось. Я держал в руках вещи, принадлежавшие реальному человеку, который вписал в анналы Мировой Истории выразительные кровавые строки. Находка личного оружия и украшений Хасана ас-Сабаха очень важное открытие, специалисты его оценят. Но, самое главное, что открытие это — моё…
От удовольствия я даже зажмурился. Сейчас я готов был выставить содержимое ларца на стенде любого музея только за право опубликовать статью в «Нэшнл джиогрэфик», «Вокруг света» или любом другом популярном журнале. До ломоты в зубах хотелось прославиться. Шипение закипающего чайника вернуло с небес на землю. Я открыл глаза и понял, что нахожусь не в кресле с журналом в руках, а в узбекской степи. И являюсь «чёрным археологом», который продаёт честь и славу за деньги. Моё открытие не описано, не сфотографировано, не нанесено на план, да и плана никакого не было, ибо мы с Афанасьевым не разбивали сетку квадратов и вообще не особо затруднялись с формальностями, потому что проводили нелегальные раскопки, о которых в присутствии настоящих учёных лучше не говорить вслух. Мы — грабители, и, вторгаясь в культурный слой, уничтожаем всё, сколь либо ценное для науки. Именно поэтому о моей находке никогда не узнает мир. Да и не моя она, а, на самом деле, афанасьевская. Древние реликвии уйдут в руки неизвестного богача через длинную цепь посредников. Нам хорошо заплатят, но находку сделают безымянной. В подпольном мире торговли историческими ценностями умеют соблюдать конспирацию. Сколько крупных археологических открытий сгинуло в этой паутине… Так что на известность рассчитывать не приходилось. Разве помечтать иногда.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments