Всегда летальный диагноз - Михаил Серегин Страница 3

– Так вот почему вы так долго сидели в кабинете! – с притворным гневом воскликнул я. – Теперь мне все понятно!

– Что тебе понятно? – сердито откликнулась Марина. – Кому нужна женщина с дефектами внешности, которые причиняют ей бесконечные страдания?

– Не скажи, – покачал я головой. – Например, один уже перед тобой…

Марина подняла на меня большие серьезные глаза и спросила:

– Кстати, что ты обо всем этом думаешь? Сумма не поразила твое воображение? Конечно, я смогу найти такие деньги… Но, может быть, лучше обойтись без этого?

– Я так не считаю, – убежденно ответил я. – В принципе этот Заболоцкий кругом прав. Шрамы, как говорится, украшают мужчину, а женщине они отравляют жизнь. Тебе это известно не понаслышке. А что касается суммы… Тут я тоже с ним вынужден согласиться. В данной ситуации, как говорят одесситы, вы платите деньги, но вы имеете вещь!

Мы вышли на улицу. Холодный ветер гулял над переулком, срывая с деревьев обессилевшие листья. Они кружились в воздухе и падали на серый асфальт. Патлатого художника уже не было на прежнем месте.

– Мы его спугнули, – констатировала Марина.

– Просто он не справился с поставленной задачей, – ответил я. – Его дарования не хватило, чтобы запечатлеть на полотне твой прекрасный образ…

– Нет, это ты его обидел, – упрямо сказала Марина. – Художнику нельзя заявлять, что его картина «не похожа»… Это все равно что сказать хирургу, что он не там режет…

– Ну если он не там режет, то лучше бы сказать, – глубокомысленно заметил я.

– И у тебя хватило бы духу? – с сомнением спросила Марина. – Поправить своего коллегу?

– Ты не знаешь врачей, – усмехнулся я. – Каждый из них убежден, что правильно лечить умеет только он, а все остальные просто валяют дурака…

– Я так боюсь… – вдруг сказала Марина. – Ложиться одной, в неизвестную клинику, где только чужие люди… Ужасно! Вот если бы ты лег вместе со мной и иногда подсказывал коллегам, где нужно резать… – Она со вздохом посмотрела на меня. – Ты ничего не хочешь поправить в своей внешности? По-моему, у тебя чуть-чуть сплющен нос, тебе не кажется?

– Не припомню, чтобы за время моих занятий боксом я получал серьезную травму, – возразил я. – И получал я в основном не по носу, а по челюсти… Но я с удовольствием составил бы тебе компанию и поменял бы нос, раз он тебе не очень нравится. Единственное препятствие – еще на одну операцию мы попросту не сумеем раздобыть денег… Но, клянусь, я буду навещать тебя ежедневно! Пожалуй, я даже возьму отпуск…

Мы уже подошли к автомобилю, и Марина отперла дверцы «Жигулей».

– Кстати о деньгах, – сказала она, озабоченно морща лоб. – Я рассчитывала обойтись без спонсоров. Но теперь чувствую, что эти надежды напрасны и мне придется пойти по миру с протянутой рукой… У меня капиталов – тысячи три, не больше.

– Тогда поехали с протянутой рукой ко мне, – предложил я. – У меня найдется пара тысяч. А недостающее я позаимствую у своей соседки. Думаю, она не откажет в таком пустяке…

Марина отпустила ручной тормоз, повернула ключ в замке зажигания.

– В общем, в результате у меня будет гладкая кожа и чистые карманы, – иронически заключила она.

– Твой психологический настрой далек от идеального, – заметил я. – Придется провести с тобой сеанс психотерапии, чтобы внушить тебе уверенность в правильности избранного пути… – Я прикоснулся к ее плечу и попросил ехать к Садовому кольцу. – Заедем ко мне прямо сейчас, пока сомнения не взяли в тебе верх.

Марина слегка улыбнулась.

– Не очень представляю тебя в роли человека, внушающего уверенность, – заявила она. – Рядом с тобой я всегда ощущаю предчувствие какой-то катастрофы.

– Это еще один довод в пользу частной клиники, – заметил я. – Поскольку меня заведомо там не будет, ты будешь избавлена от любого рода катастроф. Все пройдет гладко, уверяю тебя!

Марина кивнула – так кивают женщины, когда хотят дать понять, что слова ваши их нисколько не убедили. В сущности, для меня было не столь важно, решила ли она изменить к лучшему свою внешность. На мое отношение это никак не могло повлиять. Но я видел, как угнетающе действовало на Марину сознание собственной неполноценности (на мой взгляд, безмерно преувеличенное!), как оно день за днем отравляло ей жизнь, и был настроен покончить с этим раз и навсегда. Встреча с Заболоцким была в этом отношении последней каплей, точкой отсчета, от которой отныне я намеревался двигаться только вперед.

Поэтому первым делом, чтобы не давать Марине времени на сомнения, я решил снабдить ее недостающими деньгами. Будучи человеком, одной ногой стоящим в прошлом, я хранил свои сбережения дома, а не в коммерческом банке, и в данный момент это представляло собой большое удобство. Кстати, так же поступала и моя соседка Ксения Георгиевна, на щедрость и великодушие которой я очень рассчитывал. Мы подъехали к моему дому, и Марина остановила машину. Я сбросил ремень безопасности и спросил:

– Ты поднимешься?

Марина отрицательно покачала головой.

– Пожалуй, я лучше посижу здесь и поразмышляю над своей судьбой, – сказала она с принужденной улыбкой. – Только ты, пожалуйста, недолго…

Я наклонился и поцеловал ее в губы.

– Разумеется, я сразу же вернусь, – пообещал я. – Женщина не должна размышлять слишком долго. Последствия могут быть самыми непредсказуемыми…

Я вышел из машины и направился к своему подъезду. Здесь тоже асфальт был усыпан пожелтевшими листьями – листопад начинался всерьез, и нас опять ожидала долгая скучная зима. Откровенно говоря, мне не по вкусу московская зима. Я с удовольствием удрал бы от нее на какие-нибудь острова. Некоторые люди, наверно, так и делают. Будучи оптимистом, я надеялся, что когда-нибудь мне удастся последовать их примеру. А пока я вошел в подъезд и поднялся в лифте на седьмой этаж. Ксения Георгиевна открыла далеко не сразу – теперь она стала весьма осторожной. Однако через некоторое время, необходимое для идентификации моей личности, послышался звон цепочек и щелканье замков, и в дверях появилось сморщенное, немного встревоженное личико Ксении Георгиевны.

– Здравствуйте, Володя! – обрадованно произнесла она. – Заходите!

– Да, я зайду! – сообщил я, проникая в прихожую. – Вы знаете, Ксения Георгиевна, у меня к вам неожиданная и весьма деликатная просьба…

– Да? Это действительно неожиданно, Володя! – сказала старуха. – Обычно я надоедаю вам своими просьбами… Я с удовольствием помогу, если это будет в моих силах…

Мы прошли в комнату, залитую янтарным светом осеннего солнца. Ксения Георгиевна усадила меня на диван и сама уселась рядом, сгорая от любопытства.

– Речь пойдет о деньгах! – выпалил я, чтобы сразу внести в дело полную ясность.

Ксения Георгиевна всплеснула руками.

– Я почему-то сразу об этом подумала! – заявила она. – Что нужно молодому человеку? У молодых есть все, кроме денег, правда?