Жизнь за брата - Сергей Самаров Страница 29

— Какие бумажки? — спросил я уже открыто, потому что иными способами не мог узнать, что его интересует. При этом я не отказывался от того, что какие-то бумажки после смерти брата могут оказаться и у меня. — Я еще не успел полностью разобрать архив Евгения. Что конкретно вас интересует?

— Рукописное завещание эмира аль-Габдари…

Признаться, я никогда не слышал о таком эмире, как не слышал и о его завещании. Тем не менее, опираясь на два желания, я задал вопрос:

— Вы начали с какого-то делового предложения. Я готов выслушать его.

— Это уже разговор. Я могу предложить вам, капитан, сто тысяч за эти две тетрадные странички.

— Рублей или долларов?

— Вы что, за дурака меня принимаете? Кто будет за какие-то грязные листочки давать сто тысяч долларов? Но если вас не устраивает сто тысяч рублей, я готов поторговаться. Правда, для этого я должен посоветоваться со своими компаньонами. И должен вас предупредить, что торговля может идти только в ограниченных размерах. Но, как я понимаю, завещание эмира у вас? Так или нет?

— Понимать вы можете как угодно. Я вам сказал уже, что не успел разобрать весь архив брата. И мне кажется несколько странной ситуация, при которой я должен торговаться с убийцей Евгения.

Эту фразу я специально сказал, чтобы бандит не подумал, что все так просто. Он должен понимать, что существуют естественные осложнения. И я ждал ответа на свое высказывание. Он ответил неуверенно. И даже тяжелый голос ему не помог:

— Мы все живем в современном мире, которым правят деньги. Деньги нужны всем. И мне, и моим компаньонам, и вам тоже. Без денег сейчас прожить трудно, если вообще возможно.

— Без денег жить было невозможно всегда, с тех пор как они получили хождение между людьми. Только одним их хочется иметь во множестве, другим хватает небольшого количества. И вы рассчитываете хорошо заработать на этом завещании! — сказал я с откровенным возмущением и отрицанием его жизненной позиции. Это не прозвучало как отказ от сделки, но должно было показать, что со мной договориться будет не просто.

— Много на этом не заработаешь… — Тяжелый голос опять звучал убедительно.

— Если бы вы мало на этом поимели, разве вы стали бы убивать стольких людей?.. Плюс три ограбления. Не надейтесь, что сможете обвести меня вокруг пальца. Вам придется сильно постараться, чтобы меня удовлетворить. В финансовом, я имею в виду, вопросе. Сотней тысяч рублей вам точно не обойтись.

— Сколько же вы хотите?

— К тому, что вы мне предложили изначально плюс пятьдесят процентов, и все это, естественно, в долларах.

— Подумайте сами — сто тысяч рублей… У вас и этих денег не было, а тут они появляются ни с того ни с сего. Заработать на завещании вы все равно не сможете. Вы не сможете даже прочитать его. Оно написано арабской вязью. А мы сможем. И даже хотим с вами поделиться. В разумных, естественно, пределах. Вам решать… У нас и без того финансовое положение устойчивое — с ювелирных магазинов получился неплохой улов. Нам этого хватит если не до конца жизни, то точно до пенсии. И наше предложение — просто акт доброй воли.

— Да, военным пенсионерам сейчас платят до обидного мало… — вставил я свое хитроумное, как мне показалось, замечание. Но бандит на это не купился.

— С чего вы взяли, что я военный пенсионер? Я еще не на пенсии. Я только планирую стать пенсионером через определенное количество лет.

Его смех прозвучал наигранно и неестественно. Я только убедился, что он в самом деле военный пенсионер. И, вероятно, сослуживец моего брата. Бывший сослуживец, но, скорее всего, отнюдь не товарищ по службе. Евгений вообще имел мало друзей и всегда трудно с людьми сходился. И в их выборе был очень разборчив.

* * *

После этого разговор закончился быстро. Я только предупредил, что не сижу постоянно в квартире и когда мне будут звонить, могут меня не застать. И потому назвал свой сотовый номер. Когда бандиты были в квартире, трубка лежала на столе, но без отпечатка пальца они не смогли вскрыть ее и узнать мой номер. Потому номер пришлось назвать самому. Бандит пообещал позвонить завтра или на днях.

— Подумайте хорошенько. Я могу отказаться от подачки, и вам выгодно заинтересовать меня. Жадничать не стоит. Это только вредит любому делу.

— Я как раз хотел вам это сказать.

— Но первым все же сказал я…

На этом мы и завершили разговор.

К сожалению, аппарат в квартире Евгения был без определителя номера. Но я тут же взял в руки свою трубку, переключился на вторую sim-карту с той, номер которой дал бандиту, — это на случай, если он будет проверять, сообщаю я куда-то о его звонке или нет, и позвонил капитану Юровских, с непонятной радостью предвкушая, что сейчас разбужу его.

Не успел следователь ответить, как городской телефон зазвонил снова. Но был только один звонок. Когда я снял трубку, то услышал короткие гудки. Это была проверка. И следом за этим мой смартфон сообщил мне, что проверяют и его. И тоже одним-единственным звонком, который должен показать, звоню я кому-то или нет. О возможности смартфона иметь две sim-карты бандит, очевидно, забыл.

Одновременно с проверочным звонком ответил и капитан Юровских. Голос его был совсем не сонным. Напротив, он недовольно высказался по поводу того, что я не сплю.

— Не дают спать… Следователи, говорят, в городе работают из рук вон плохо, и потому бандиты наглеют.

— Попытка проникновения в квартиру? — сразу среагировал капитан юстиции. — Надеюсь, вы не перебили их всех и показания они дать смогут?

— Хуже, чем нападение. Меня просто перекупили. Вернее, попытались. В цене мы пока не сошлись, но главный бандит собрался посоветоваться со своими компаньонами. Я думаю, они согласятся на мои условия. И тогда перекупят.

— У кого перекупят? — поинтересовался Юлий Юрьевич. — Мы вам ничего не платим, значит, у нас перекупить невозможно.

— У моей совести, у офицерской чести, у памяти брата… Но я готов попробовать пойти на сделку. Знать бы только, где конкретно искать то, что от меня требуют.

— Рассказывайте, поищем вместе… Сейчас ко мне лейтенант Аристархов с капитаном Стоматологовым подъедут. Их тоже к поискам подключим. Стоматологов мрачный тип и циничный, как настоящий зубной врач, но вас мрачностью и циничностью испугать, я думаю, трудно. Мы вчетвером найдем общий язык. А пока их нет, рассказывайте мне о своих коммерческих приключениях.

Я принялся рассказывать. Юлий Юрьевич попросил меня дважды повторить имя эмира, из-за завещания которого началась вся эта заваруха со множеством смертей. Он, видимо, не имел моей привычки запоминать арабские имена, приобретенной мной на Северном Кавказе, и потому запоминал их с трудом.

Когда я закончил рассказ, а рассказывал я без армейской краткости, с подробностями, объясняя и расшифровывая, Юровских сказал: