Отдаленные последствия. Иракская сага - Данил Корецкий Страница 29

По мере того как они приближались к крепости Аль-Баар, которую Солнцеподобный избрал, чтобы соединиться в ней с эмиром Казимом и нанести из-за толстых стен сокрушительный удар по варварам, сведения о численности вражеского войска. Когда халиф миновал Фаллуджу, ему говорили о трех тысячах всадников; когда он прошел полпути до Ар-Рамади, шпионы доносили уже о девяти тысячах; когда же Ар-Рамади остался давно позади и Аль-Баар находился всего в нескольких днях пути, в шатер к халифу доставили гонца от эмира, который сказал, что варвары идут тридцатитысячной ордой, они бодры и свежи, и к ним неведомо откуда прибиваются все новые и новые отряды дикарей.

У Аль-Хасана, к слову сказать, было всего два легиона отборного — да, отборного, покрытого славой, но отнюдь не бессмертного! — войска, которое еще ни разу не выходило из боя без победы и ни разу еще не отступало. Да и поздно было отступать, гордый Аль-Хасан это прекрасно понимал. Он велел передовым отрядам свезти в Аль-Баар все припасы, какие удастся найти в окрестностях, а также украсить к своему прибытию крепость флагами, серебром, золотом и парчой.

И вот шестой день и шестую ночь сидит он в крепости, отправляя одного за другим гонцов к воюющему Казиму, но вернулся лишь самый последний, весь покрытый кровавыми струпьями от ран.

— Они идут стеной, как саранча, от края земли до края, — сказал гонец. — Казим убит. Они поглотили его войско, как акула поглощает морскую мелочь, не насытившись ею. Во главе их стоит дьявол с железным лицом, он весь закован в броню, и зовут его Аль-Тамаси по прозвищу Мясоруб. Убить его невозможно, и среди его воинов есть такие же, как он, железнолицые, неуязвимые для стрел и мечей. Есть там и другие — вместо глаз у них гниющие раны, а вместо ног у них злые лохматые лошади, — эти еще хуже, потому что на место одного убитого приходят семеро, и с каждым днем их становится больше и больше.

— Откуда тебе это известно? — спросил Аль-Хасан. — Ты их видел?

— Да, мой повелитель.

— И они не смогли тебя убить?

— Нет, мой повелитель. Я убил двух воинов и ранил третьего, но вынужден был бежать, чтобы донести до тебя весть о гибели Казима.

— Вот видишь, — сказал Аль-Хасан. — Ты один справился с тремя варварами. И мое войско справится с их войском, если даже оно превосходит нас в несколько раз по численности. Только бежать мы не будем. Нет в мире причин, по которым воины халифа могут показать свою спину врагу.

— Да, вы правы, мой повелитель, — сказал гонец и потупил взор.

Его казнили под окнами халифской башни.

В тот же день Аль-Хасан вызвал к себе Бен-Баруха и сказал:

— Что говорит тебе твой дар прорицания? Какое будущее видишь ты для нашей армии?

Почтенный Бен-Барух знал о судьбе гонца и предвидел свою собственную судьбу.

— Я вижу твою славную победу, Солнцеподобный, — ответил он дрожащим голосом и склонил седую голову.

— Варвары разлились по всей равнине, как если бы Срединное море вышло из берегов, — проговорил Аль-Хасан. — Эмир Казим мертв, его войско разбито. Гарнизоны с северных и южных окраин не успеют дойти сюда, даже если будут идти без сна и отдыха. Помощи нам ждать неоткуда. Как же я смогу одолеть варваров, почтенный Бен-Барух?

— Аллах поможет правому, — только и смог выговорить прорицатель. — В великой битве на древней земле Месопотамии, вооруженный одним лишь посохом, пророк Дауд одолел закованного с ног до головы в железо и вооруженного копьем и мечом Джалута… [6]

— Ты забыл, что кроме посоха у Дауда была праща, а Джалут и понятия не имел, что это такое! — возразил халиф. — Где твоя праща?

Бен-Барух склонил голову.

— Аллах пошлет нам помощь, — тихо проговорил он. — Пошлет оружие, силы которого никто не знает…

— Молись же тогда, — сказал ему Аль-Хасан. — Молись день и ночь, почтенный Бен-Барух. Потому что, если твое прорицание окажется лживым, ты умрешь первым!

А на седьмой день пришло известие, что на юге, в землях Анбара, с небес спустился огромный змей. Его видели кочевники, населяющие эти дикие места. У змея железная голова с длинным хоботом, у него длинное железное тело, сочлененное из многих частей, как у ядовитых гадов, обитающих в пустыне. Его глаза горят подобно белому пламени, и всякий, на кого он взглянет, тут же слепнет. Змей ползет в направлении Аль-Баара, издавая острую вонь и изрыгая черный дым. Местные жители бегут прочь, стараясь не попадаться змею на глаза. Они уверены, что змей — это исчадие ада, и его вызвали варвары, чтобы испепелить земли халифата. Старейшины города Муммака, узнав о его приближении, решили задобрить чудовище и принесли ему в жертву сперва барана, а потом двух невинных детей. Но это не помогло. Змей пришел в ярость и сжег барана своим огнем, а детей хоть и сожрал, приняв таким образом жертву, но, тем не менее, продолжил движение в сторону города.

— Ужас свел их с ума, — сказал Аль-Хасан. — Старейшины Муммака поступили как язычники.

— Воистину так, Солнцеподобный, — ответил младший мушир, повествующий о происшедшем.

— Когда он должен приблизиться к крепости? — спросил Аль-Хасан.

— Никто не знает, — сказал мушир. — Змей может двигаться как угодно быстро. Как только он захочет, он будет здесь…

— Аллах прогневался на нас, — задумчиво проговорил Аль-Хасан. — Но я не ведаю причины его гнева. И потому не могу ничего исправить.

Сказав так, он встал и хлопнул в ладоши.

— Приведите сюда Бен-Баруха, — грозно велел халиф.

И стража исполнила приказ бестрепетно и жестко.

— Ты солгал мне, — сказал он, когда несчастный провидец, зажатый с двух сторон копьеносцами, стоял перед ним, дрожа от страха. — Вместо обещанной тобой помощи, небо породило чудовище на погибель всем нам. Ты умрешь, почтенный Бен-Барух, сегодня же вечером. Я даю тебе время поразмыслить о своей смерти и ужаснуться.

Провидец рухнул на колени:

— Пощади, Солнцеподобный! Я не хотел тебе лгать!

В этот момент в покои халифа бесшумной тенью скользнула высокая девушка, закутанная с ног до головы в строгую черную ткань. Но даже этот кокон не мог скрыть стройности и гибкости фигуры, а платок, которым женщины высшего сословия закутывали лицо вместо хиджаба, открывал большие, чуть раскосые, карие глаза и кусочек нежной матовой кожи. Она тоже опустилась на колени, и из-под подола выглянули мягкие узорчатые башмачки без задников, туго обтягивающие маленькие ступни и обнажающие гладкие розовые пятки.

— Прошу пощадить твоего главного мушира, отец, — почтительно сказала она. — Я видела сегодня вещий сон: ядовитый скорпион дрался с мерзким пауком. Может статься, что Железный Змей послан не на погибель, а в помощь нам. И прорицание почтенного Бен-Баруха сбудется!

Солнцеподобный халиф Аль-Хасан, который хоть и был великим воином, но в гневе своем уподоблялся бешеной лисице, кусающей всех подряд, сурово взглянул на дочь: