Департамент "Х". Нано-убийцы - Сергей Самаров Страница 29

– Проверяют... – сделал вывод полковник. – Естественно, первого января никакие службы, кроме дежурных, в управлении не работают. А дежурному дела нет до нашего приезда. У него после новогодней ночи своих дел – из-за шиворота лезут и из штанов вываливаются. И что ты им ответил?

– Что на фотографиях, что они прислали, скорее всего, другая женщина. А в одном случае они перепутали и переслали нам снимок из тех, что я представлял для розыска. Но снимок испорчен, видимо, при переброске через Интернет. Я поблагодарил их за заботу...

– Все правильно. Который час?

– Точно не скажу. Где-то к одиннадцати подходит.

– Значит, мы спали больше часа. В принципе, чтобы не терять силы, можно еще вздремнуть...

Полковник повернулся лицом к стенке. Сын ушел в его кабинет, где облюбовал себе место на диване. Раньше, когда они жили все вместе, это была комната Геннадия, и он до сих пор не может отвыкнуть. Даже когда с женой и с сыновьями приезжает, они все вместе останавливаются в этой комнате. И младший сын, который служит в Нью-Йорке, в охране российского представительства при ООН, когда приезжает, тоже останавливается в кабинете...

Снова уснуть получилось не сразу. Кирпичников-старший ощупал места попадания пуль. Прикосновения были болезненными, но переломов, судя по всему, все же не было. Видимо, наноткань обладает какими-то дополнительными свойствами, распространяя силу удара пули по поверхности костюма. Однако ушибы были сильными. Но зацикливаться на этом полковник не стал. Мысли Владимира Алексеевича не могли не возвращаться к судьбе жены и ко всем сложившимся обстоятельствам. Он не был человеком, который мучает себя раздумьями, и вообще плохо относился к сослагательному наклонению. Тем не менее при построении планов всегда предпочитал разбирать все возможные варианты. Однако в настоящей ситуации у полковника не было достаточной информации, чтобы составлять планы. Оставалось надеяться, что генерал-лейтенант Апраксин, человек, всегда мыслящий здраво и владеющий ситуацией, знал, что делает, когда без просьбы со стороны Кирпичникова ввязался в это. Главное, что сумел сделать генерал, это организовать прикрытие для всех участников операции по вызволению людей из шестнадцатого отделения. Уже ближе к утру ему позвонили с неизбежными после такой операции вопросами. Апраксин объяснил, где он находится, и сообщил, что вся оперативная группа его Департамента находится вместе с ним. И назвал еще несколько фамилий других гостей. Влиятельных гостей, которые готовы были подтвердить, что вся компания встречала Новый год вместе и никто на длительное время не отлучался. На вопрос Виктора Евгеньевича о причинах такого телефонного допроса ему ничего вразумительного не ответили. Это и неудивительно, потому что прямой ответ на вопрос был бы равносилен признанию того, что генерала минувшим днем вводили в заблуждение.

Полковник Кирпичников находился рядом, все слышал и даже поймал кивок генерала.

Укрывая действия, которые категорически не вписываются в рамки закона, Апраксин ставил себя в рискованное положение, но Кирпичников не зря согласился с ним работать, почувствовав родственную душу. Генерал понимал, что против противозаконных действий можно эффективно действовать только аналогичным образом. И даже против законных, как часто случается, тоже – потому что закон в российских условиях всегда является понятием слишком аморфным, чтобы доверяться ему безоговорочно. Рыба всегда гниет с головы, и россияне, привыкшие к тому, что власти с законами не считаются, тоже предпочитают не считаться с ними.

Генерал оказался легок на помине. Он, видимо, совсем не спал – поскольку отец с сыном и всеми спецназовцами покинули дачу еще тогда, когда остальные гости и не думали о возвращении домой. Дорога до Москвы много времени не заняла – дороги были абсолютно пусты. Правда, дорожных инспекторов было много, машины останавливали трижды, и каждый из инспекторов не скрывал своего жестокого разочарования, обнаружив за рулем трезвых людей. Сначала развезли всех пассажиров «Рэнглера» и подполковника Вельчанинова, потом подполковник Валеев проехал за «Нивой» к гаражу и на своей машине отвез Кирпичниковых домой, где те начали зевать еще на лестнице.

Апраксин позвонил на трубку спутникового телефона, которую полковник положил на тумбочку, поближе к голове, чтобы легко услышать и сразу взять.

– Полковник Кирпичников. Здравия желаю, товарищ генерал!

– Не разбудил, Владимир Алексеевич?

– Разбудили десять минут назад. Звонили из Ростовского областного УВД. Интересовались, когда мы с Геннадием приедем. Причем они не должны были знать, что мы с ним уже вместе заняты в поиске. Там знали только об одном Геннадии. Но вопрос был именно о двоих. Интересно, кто там не празднует Новый год?

– Не празднует, кто на службе занят. А они по носу получили, им все праздники теперь бегать вприпрыжку, – сказал Апраксин. – Я по делу. Только что звонили. Надежда Павловна на несколько минут приходила в ясное сознание. Врач сказал, что такие прояснения будут повторяться и станут все более и более продолжительными. Я думаю, что дня через три-четыре... нет, только через три, потом может не быть времени – дня через три я тебя с капитаном туда свожу.

– Мы могли бы и сами, товарищ генерал. Я запомнил дорогу.

– Ну и забудь ее. И никому не говори, что запоминал. Нельзя на своей машине. И вас не пустят, и меня неправильно поймут.

– Понял, товарищ генерал. Есть забыть... Уже забыл. – Кирпичников даже улыбнулся от хорошего сообщения. Он только что думал, какая трудная жизнь теперь предстоит его семье, а, оказывается, все может быть даже не так и плохо, как казалось вначале. – Спасибо за сообщение.

– Ну вот. А теперь, после хорошего сообщения, у меня есть кое-что и похуже. Я не знаю, как повлияли на события действия твоей группы, но нас усиленно торопят сверху. И потому уже сегодня я хотел бы побеседовать с тобой о предстоящей операции. Конечно, тебе – и мне тоже – следует иметь свежую голову. Потому давай выспимся как следует, а позже я позвоню и пришлю за тобой машину. Готов?

– Понял, товарищ генерал. Я готов. Как только позвоните, сразу...

– Тогда до встречи.

Генерал положил трубку. Полковник поднял глаза и увидел, что на пороге комнаты опять стоит сын.

– Мама приходила в ясное сознание, – сообщил Владимир Алексеевич. – Врач сказал, что теперь она будет все чаще и чаще возвращаться в нормальное состояние и эти возвращения будут все продолжительнее. Я так понимаю, что они выводят у нее из организма всякую гадость.

Геннадий заулыбался.

– А микрочип?

– Не знаю. Что будет, генерал сам скажет. Наверное, это тоже не сразу делают. Все-таки хирургическая операция... А еще и суток не прошло, как они туда поступили. Наверное, будут готовить. Сначала анализы возьмут, потом реакцию на анестезию проверят... Как это бывает?

– Не знаю. Мне дважды делали без всякой проверки, срочно.

– Мне делали так же точно, но трижды. Однако у мамы не боевое ранение, слава богу, и потому нет необходимости так торопиться.