Крымский оборотень - Александр Тамоников Страница 29

– Какой-нибудь пароль у вас есть? – спросил Ольхин.

– Да. Я должна спросить: «Кто там?» Он должен ответить: «Прилетел орел». Я должна сказать: «Орлы ночью не летают». Он должен сказать: «Я – ночной орел».

– Э! – раздался из темноты оскорбленный возглас Вашаломидзе. – Орел! Такую птицу испоганили, фашисты!

– Что ж ты не спросила пароля у нас? – поинтересовался Ольхин у женщины, попутно улыбаясь праведному гневу Гиви.

Женщина ничего не ответила и вновь то ли вздохнула, то ли всхлипнула.

– Ладно, – сказал Ольхин. – Значит, так. Будем сидеть и ждать твоего Белого. Или – кто бы там ни пришел. Ждать и ждать, пока не дождемся. Никому не разговаривать, свет не зажигать, на улицу не выходить. Люба, тебя это тоже касается. А вот когда в дверь постучат, тогда, конечно, ответишь. Скажешь пароль, и все, что полагается. А потом впустишь своего гостя. А когда впустишь, сразу же падай на пол и отползай куда-нибудь к стеночке. Чтобы мы тебя невзначай не затоптали. Тебе все понятно?

– Да.

– Тогда вот что еще. Не вздумай ничего говорить, кроме пароля! Смотри, если предупредишь о засаде!

– Да, я понимаю.

– Ну, гляди!

Ждать пришлось недолго – не больше полутора часов. Вначале за дверью раздался легкий шум, а затем в дверь постучали – отрывисто, три раза. Ольхин молча толкнул женщину в бок – отвечай, мол.

– Кто? – спросила женщина.

– Отпирай, – ответил из-за двери мужской голос. – Прилетел орел.

– Орлы по ночам не летают, – сказала женщина.

– Ну, это смотря какие. Я – ночной орел.

Женщина отворила и молча отошла во тьму. Упала ли она на пол, как было ей велено, так и осталось неразъясненным. На пороге возник смутный силуэт. На него тотчас же набросились стоявшие по обеим сторонам двери Волошко и Вашаломидзе. Все произошло почти мгновенно, человек был повален на пол и скручен, рот ему залепила широкая ладонь Волошко. Но все же ночной гость успел вскрикнуть. Тотчас же по ту сторону двери раздался какой-то шум, а вслед за ним приглушенный человеческий голос и торопливые шаги. Похоже, кто-то убегал от дверей, стараясь скрыться в темноте.

– Стой! – раздались голоса, и вслед за ними – два одиночных выстрела. В ответ рыкнула автоматная очередь, за ней еще одна, и все разом стихло.

– Степан и Гиви остаетесь в доме, Саня – за мной! – скомандовал Ольхин.

Вдвоем с Завьяловым они выскочили из дома. В темноте виднелись несколько смутных силуэтов. Это были солдаты, покинувшие свое место в засаде.

– Что случилось? – спросил Ольхин. – Кто стрелял?

– Все стреляли, – ответил один из людей, по голосу – сержант Ветряков. – Он – в нас, мы – в него. Кажется, он готов…

– Кто? – не понял Ольхин.

– Вот он лежит, – неохотно произнес Ветряков. – Посветите, товарищ капитан. Нам нечем.

Ольхин включил фонарь. На земле неподвижно лежал человек. Ольхин подошел к нему и наклонился.

– Убит, – коротко произнес капитан. – Кто он? Как это случилось?

– Они пришли вдвоем, – пояснил Ветряков. – Конечно, было темно, но все равно – мы различили, что их было двое. Один, значит, стал стучать в дверь, ему открыли, и он вошел. А этот остался у порога. Ну, а потом из дома раздался крик, и этот, что у порога, тут же бросился наутек. Мы ему кричим «стой!», а он в нас – из пистолета. Хорошо, что ни в кого не попал. Ну, мы в ответ из автомата… А что нам было делать? Ведь ушел бы! Вот какая темнота! И попробуй его найди в такой-то тьме.

– Ладно, – сказал Ольхин. – Что случилось, то случилось. Одного из двух мы взяли живым, и то хорошо… Саня, – обратился он к Завьялову, – приведи сюда хозяйку.

Завьялов ушел в дом, и вскоре вернулся с женщиной.

– Люба, – сказал Ольхин женщине, – я сейчас посвечу фонариком, а ты посмотри и скажи, знаешь ли этого гостя.

Он осветил лицо убитого. Женщина вскрикнула.

– Ну? – не обращая внимания на вскрик, спросил Ольхин. – Знаком он тебе?

– Да-да, – испуганно ответила женщина. – Знаком… Он бывал у меня… Два или три раза. Велел, чтобы я называла его Ковалем…

– Понятно, – Ольхин погасил фонарик. – Ветряков! Остаешься с бойцами охранять тело. Я доложу куда следует. Заодно охраняете и дом. Мы еще сюда вернемся. Давайте грузить добычу, – эти слова были обращены к смершевцам.

Вчетвером они вывели из дома Любу и связанного Белого и усадили их в машину.

– Поехали, – сказал Ольхин. – Утром вернемся и произведем в доме обыск. Может, найдем что-нибудь интересное.