Тайна пленного генерала - Александр Тамоников Страница 29

- Отстаёшь! - заметил Курганов.

- Не отстаю, а замыкаю! - поправил боец. - Моя обязанность самая ответственная - вдруг враг с тыла зайдёт… А вы чего тут, молитесь что ли? - он пристально всмотрелся. – Кому, интересно?

- Себе молимся, - проворчал Кармерзы. - Чтобы мудрость пришла. Лично тебе это не поможет, даже не пробуй.

- Товарищ лейтенант, вроде тихо в лесу, - свесился через обрыв Резун. - Дальше пойдём или тут курить будем?

Поблёскивал снежный покров и уже не было то есть мы, что раньше, на запад простирался разреженный сосняк. Группа пошла на лыжах, силуэта в маскхалатах заскользили между деревьями, на открытых участках ускорялись, а когда растительность уплотнялась, ползли еле-еле.

- Товарищ лейтенант, разрешите снять лыжи? - стонали «дети Закавказья», они искренне не понимали в чём смысл этой зимней русской забавы. С тем же успехом они могли идти пешком, но на участках с редким лесом, снега был по колено - пешая ходьба исключалась. Настя вырвалась вперёд, шла уверенно - до войны она увлекалась лыжами. Местность пошла под уклон, расступились деревья; девушка съехала вниз и пропала из вида. Кошкин и Курганов устремились за ней, первый наехал на какой-то корешок, подлетел как на трамплине, а затем долго и картинно падал, болтая оконечностями. Курганов въехал в него, словно летчик, таранящий фашистский эшелон, - образовалась куча-мала. Вартанян и Кармерзы пытались сменить направление, чтобы избежать столкновения, в итоге оба повернули в одну сторону и произошла ещё одна авария. Усугубил ситуацию красноармеец Резун, протаранивший всю четверку сразу; кучка людей беспомощно барахталась в снегу, никто не кричал, возились молча. Глеб отвернул в бок, но чересчур разогнался, не справился с управлением - лыжа слетела с ноги, пришлось изображать балетное «па» и в итоге он тоже оказался в сугробе. Оконфузились знатно, хорошо, что не в бою, - быстро отряхнулись, встали на лыжи. Вернулась Настя, лихо подъехала, затормозила, воткнув палки в сугроб.

- Эй, вы закончили, товарищ лейтенант? Дорога свободна метров на двести, но дальше опушка - придется снять лыжи и ползти на животе.

- Вот не везуха! - расстроился Вартанян. - Где же лето?

- Кому не нравится - может снять лыжи уже сейчас! - пригрозил Глеб. - Эх вы, горе лыжники… Берите пример с красноармейца Томилиной!

- Это она во всем виновата! - пожаловался Кошкин, потирая отбитую задницу. - Как рванула: мол, вы мужики, ни на что не способны… Ну мы за ней, что делать? Она специально это сделала.

Настя помалкивало, но глаза её смеялись.

- Ладно, забыли про своё мужское превосходство, - поморщился Глеб. - А вы, красноармеец Томилина, больше не спешите как на пожар, головой думайте!

Шутки кончились, группа вышла из леса, двинулась краем опушки; ползти через поле было невозможно - незащищенные люди на открытом пространстве стали бы отличной мишенью. Пустились в обход, снова осваивали чащу, заваленную валежником и упавшими деревьями, пройденные километры фиксировались в голове. Был овраг, где сделали привал и наконец-то покурили. Было редколесье, когда опять встали на лыжи; неопытная публика уже не ныла, обретала навыки, открылось второе дыхание. Справа по курсу осталась деревня; немецкие танки, плохо гармонирующие с силосной башней; на карте населённый пункт значился какие Елизарово. За деревней Настя, протаптывающая лыжню, вдруг остановилась и подняла руку, по цепочке что потом передали: «Стой, ни звука!». В ночном лесу стояла гробовая тишина, разведчики не дышали, сливаясь с деревьями. Через соседнюю поляну, перпендикулярным курсом, как сказали бы на флоте - по траверсу, в колонну по одному двигались лыжники в белом. Они шли бесшумно, словно плыли по воздуху, в гробовом молчании только поскрипывал наст под лыжами, это смотрелось жутковато - холодок пробежал по спине. Призраки таяли в ночи, их было не меньше дюжины - явно специально обученные, амуниция была идеально подогнана, оружие не бренчало - они прошли метрах в тридцати от Насти. В какой-то миг Шубину почудилось, что это свои - такая же разведгруппа из соседней части. Он собрался было окликнуть, но крик застрял в горле - неожиданно прозвучала команда на немецком языке, возникло сильное желание чихнуть и ни у одного только Глеба… Кошкин усердно растирал переносицу, открывал и закрывал рот, как выброшенная из воды рыба. Не шли ли эти люди по следу пропавших пассажиров самолета? Это было специальное подразделение, обученное боевым действиям в зимнем лесу, такие отряды прочёсывают лесные массивы, ищут партизан, отставших красноармейцев, противостоят советской разведке. Пришлось стоять в молчании несколько минут, потом разведчики развернулись и двинулись в обход - могли возникнуть крупные неприятности, если лыжники на обратном пути обнаружат следы чужаков. Незадолго до рассвета группа вышла в заданный квадрат - до заброшенного аэродрома оставалось километра полтора.

По дороге шла колонна грузовых машин, водители газовали, преодолевая буераки, колонну сопровождали мотоциклисты им тоже приходилось плестись. Колонна ушла за лес, стало тихо, а может и не тихо? Масса звуков, но чтобы в них разобраться и отделить ненужное, надо быть отменным слухачом.

- Товарищ лейтенант, а правда что в Москве парад вчера был? - прошептал Кармерзы. - Ротный политрук рассказывал, мы слушали. Невероятно как-то, ведь немцы же рядом с Москвой. Разве до парадов сейчас?

- Был парад, Гамбар! - подтвердил Шубин. - Самый настоящий парад и его передавали все радиостанции. Так надо было - Гитлера разозлить, боевой дух наших войск поднять, показать всему миру, что мы не собираемся сдаваться.

Парад на Красной площади действительно состоялся, к изумлению всех врагов и союзников. Вермахт стоял в нескольких десятках километров от столицы, а Советский Союз с размахом отмечал 24-ую годовщину Великой революции. Товарищ Сталин произнес прочувственную речь, на трибунах присутствовало все политическое руководство страны, важные гости, иностранные журналисты. По Красной площади прошли шестьдесят девять батальонов в полном составе: сабельные и точнаночные эскадроны; шли артиллерия, танки, батальоны народного ополчения; шли курсанты минометного артиллерийского училища; училище имени Верховного Совета РСФСР; дивизия особого назначения войск НКВД; истребительные полки, Московский флотский экипаж; особый батальон военного совета морского округа; шли танки Т-34 и КВ-1, направленные в Москву прямо с заводов, причем участвовали в параде только новые модели; шла зенитная артиллерия, автомобильные батальоны; были подготовлены к параду и боевые самолеты, но плохая погода не позволила им подняться в воздух. Танки и моторизованные подразделения после парада уходили прямиком на фронт, распределялись по дивизиям.

Что-то неуловимо менялось в сложившейся ситуации: немцы по-прежнему наседали; Красная Армия пятилась, но все равно изменения были. Армия уже не та - подходили подкрепления с востока, сопротивление становилось все ожесточеннее. Немцы сами планировали парад на Красной площади седьмого ноября: подготовили участников, разослали приглашения, но не выгорело - операция «Тайфун» давала сбои, наступление замедлялось, контратаки советских войск становились все ожесточеннее…