Операция «Антитеррор» - Сергей Самаров Страница 28

Мне это прискорбно, хотя и привычно.

– Нет, ты объясни ей, что в интересах следствия я был вынужден выехать на Кавказ. Она знает, что муж работал с кавказцами. Таким образом, командировка оправдает себя. Если вдруг Виктория Витальевна потребует представить ей какие-то добытые следствием данные, то обратись к одному из майоров – или к Лоскуткову, или к Асафьеву, благо ты с обоими в дружеских отношениях и даже иногда водку с ними пьешь.

Лева продолжал качать головой, как пресловутый японский болванчик, и у меня не хватило сил дождаться, когда он перестанет это делать, – вышел и, чтобы Лева не догнал еще каким-нибудь провокационным вопросом, сделал ускорение и стремительно проскочил напрямик мимо охранника к своей машине.

Десять минут пути преобразили меня. Мысленно я постарался стать респектабельнее и удачливее. Надеюсь, это получилось и визуально. Короче, в библиотеку я приехал уже не таким запыхавшимся торопыгой. Можно даже сказать, что важно-вальяжным, не хватало только погасшей трубки во рту, как у знаменитого комиссара с набережной Сюртэ. И уверенной походкой прошел сразу к стойке, за которой сидела крупная женщина в очках. Она, судя по взгляду, которым меня встретила, не приветствовала визиты незнакомых мужчин. И вообще, скорее всего не любит надоевших читателей. Естественный лошадиный оскал – не все естественное, оказывается, прекрасно – не располагает к долгим беседам, и она это прекрасно понимала.

Я важно протянул потертое удостоверение, неотразимейше улыбнулся и спросил голосом, располагающим к доверию:

– Я хотел бы поговорить с Мариной Николаевной Сабировой. Вы не подскажете, где я могу ее найти?

Ее молчание могло поставить в тупик любого. Я грешным делом попытался вспомнить вывеску библиотеки – не для глухонемых ли она?

– А что вы от нее хотите? – услышал я через минуту. Букву «ч» женщина выговаривала очень жестко и звонко.

– Я хотел бы поговорить... – Улыбаться – так уж до конца, даже если тебе этого не прощают.

– Пройдите к заведующей. Это вон туда, – показала она, – через зал, и дверь в середине стены. Заведующую зовут тоже Марина Николаевна.

Я и пошел. И даже дверь в середине стены, как опытный сыщик, нашел сразу. А вот дальше – а дальше оказался в лабиринте стеллажей со множеством книг, которые никто почему-то не видит. И попытался немного поплутать между ними.

– Вы кого тут ищете? – сурово спросили меня сквозь целый ряд недоступных читателю книг.

– Марину Николаевну... – я слегка, признаться, растерялся, потому что слышал только голос, но не видел говорившую. Было в ситуации что-то мистическое. И вроде бы даже эхо от голосов гуляло под потолком.

– Дойдите до окна, поверните направо, потом еще раз направо. И прямо.

Я пошел, рискуя без компаса попасть не туда. Но тем не менее вспомнил, что когда-то хорошо ориентировался на незнакомой местности, и у стены повернул направо, потом еще раз направо и дальше двинулся прямо. И набрел на шторку, протянутую между двух стеллажей. За шторкой и оказался не совсем обычный кабинет заведующей библиотекой.

– Я – Марина Николаевна. Садитесь.

– Очень приятно. Мой фамилия Толстов. Я частный сыщик из детективного агентства «Аргус».

И протянул удостоверение, которое она рассматривала долго и с любопытством.

– Чем могу?.. – спросила наконец.

– Я вообще-то пришел поговорить с Мариной Николаевной Сабировой, но меня отослали к вам.

– Правильно, что отослали. В учреждении всем должен распоряжаться руководитель. Зачем вам нужна Сабирова?

Если начался допрос, то я хотел бы пригласить своего адвоката. И вообще надеюсь, что допрос будет без пристрастия.

– Я интересуюсь некоторыми вопросами, касающимися аварии, в которую она попала...

– Понятно. Я так и думала.

Марина Николаевна вздохнула, мне показалось, облегченно. И тон ее сменился. Теперь она уже не пытала меня в стиле Лоскуткова, а просто разговаривала, как старшая наставница.

– Нет ее. На больничном Сабирова. Еще не оправилась после этой проклятой аварии. У нее же сотрясение мозга. А это значит, еще пару недель будет отлеживаться.

– Извините. Жалко. Но дома-то ее, как вы считаете, навестить можно?

– Это уже не мне решать. Как она сама вас примет... Она вообще человек такой – безотказная. Если надо что, так всегда пожалуйста. Надо подменить кого-то – всегда с удовольствием. Попросишь что-то сделать, так до ночи просидит, а сделает.

– Хороший, значит, человек?

– Хороший.

– Она давно у вас работает?

– Уже больше года. Она сама из Душанбе приехала. Там же знаете какие события... Воюют друг с другом... С трудом квартиру продала. Там трехкомнатная была, полнометражная. Здесь еле-еле сумела купить однокомнатную. Такая разница в стоимости. И муж ее бросил... Вообще невезучая... Болеет часто. Но очень ответственная. Даже больная на работу приходит, чтобы никого не подвести. А тут, тут уж дело серьезное... Сотрясение мозга... С этим шутить нельзя. Я у нее вчера была. Тортик ей купила. Так она даже есть ничего не может. Тошнит сильно. Так вы пойдете к ней?

– Да. Придется побеспокоить. Да я только пару вопросов задам. Мне уточнить некоторые детали необходимо. Надеюсь, не утомлю сильно.

– Адрес вы знаете?

– Да.

– От нас привет передайте.

Марина Николаевна проводила меня до двери, иначе я мог бы проплутать среди стеллажей до утра Страшного суда.

Только на улице я вздохнул свободнее и даже позволил себе пару раз чихнуть от библиотечной пыли.

До дома Марины Николаевны Сабировой было всего три квартала. Сориентировался я быстро. И через пять минут уже звонил ей в дверь. Не открывали долго. Я уже хотел второй раз позвонить, когда за дверью послышался шорох и тихий голос спросил:

– Кто?

– Мне нужна Мария Николаевна Сабирова. – Я умышленно исказил имя.

Щелкнул замок. Всего один и чрезвычайно простой – под отвертку. Дверь открылась.

– Не Мария, а Марина Николаевна, – поправила она меня очень тихо, так, что я едва расслышал. – Что вы хотели?

Маленькое, невзрачное существо в каком-то ободранном кошками халате. И с первого взгляда мне стало странно, как это существо могло вырубить одним ударом такого высококлассного рукопашного бойца, как Леня Проханов. Захотелось не поверить. Да и трудно поверить, что именно она смотрела недавно на меня с фоторобота. Нет в лице той жесткости, силы, уверенности в себе, что я сразу отметил. Не зря я не верю фотороботам.

Я протянул удостоверение.

Она даже не посмотрела в него.

– Я же была сегодня в милиции. И все уже рассказала. Что-то не так? – В ее вопросе была откровенная усталость больного человека.