Закон ответного удара - Сергей Самаров Страница 28

Постепенно бой смещался в сторону небольшой поляны, где сходятся сразу три тропы, – то самое место засады, где их ждали. И когда они на саму поляну вышли, Кордебалет почувствовал себя просто счастливым. А американец понял, что победа уходит. Он ринулся в решительную атаку, изменив своей стойке, которая вообще-то предполагает большую работу «вторым номером» – удар после защиты или встречный удар вразрез, удар с одновременным уклоном…

Но отчаянная атака ушла в пустоту. Теперь уже Кордебалет показал свой танец. Он был и прямо против противника, и почти одновременно атаковал его справа и слева, снизу, сбоку и вообще отовсюду. Он показал быстроту ударов небывалую, со злостью отыгрываясь за вынужденное отступление на тропе. Каскад ударов сломил американца. Он не упал, но ушел в глухую защиту и стоял покачиваясь. В защиту Кордебалет бить не стал. Он и так уже, похоже, вспомнил, что бой идет без перчаток, и почувствовал, что руки у него совершенно разбиты.

Шурик встряхнул плечами, прекращая бой, опустил руки и подошел к американцу, потрепал его добродушно по плечу.

– Все. Ты проиграл по очкам… You has lost on spectacles… Так, кажется?… – спросил он у Игоря.

– По-моему, ты путаешь очки спортивные с очками для глаз… – сказал Согрин.

Кордебалет стоял отвернувшись. И в это время американец ударил. Тем самым своим правым ударом. Шурик, не ожидавший этого, только успел едва отстраниться, но не уклониться. И удар свалил его. Нокаут был стопроцентным. А американец вскинул победно вверх правую руку. И посмотрел на спецназовцев с усмешкой. Он проиграл как боксер. Но победил как солдат. Наверняка он понимал, что его ждет. И сейчас хотел только, чтобы его побыстрее пристрелили и не мучили.

И тут же его ударил Слава Макаров. Забыв про свое былое прошлое боксера, Слава ударил так, как бьют в пьяных драках – ногой в пах. Тут уже проиграл американец. Он выл, как пьяный мамонт, и дико вращал глазами.

Уже совсем смеркалось, и привал был необходим более длительный, чем предыдущие.

– Отдыхаем! – скомандовал Игорь.

И добавил, обернувшись к Сохно:

– Толик, как очухается, допроси этого – какого хрена ему здесь понадобилось. И связать его не забудь, а то он запросто деру даст… – Игорь ногой, но не пинком столкнул американца с дороги и прошел к Кордебалету, который только что сумел сесть и смотрел на мир такими глазами, словно неделю непробудно пил и его неосторожно оторвали от этого увлекательного занятия.

– Ночь уже? – спросил Шурик.

– Нет еще. Только темнеет слегка… Это у тебя в голове ночь, артист… Оклемаешься?

– А что со мной станет…

– Три часа тебе даю. Полежи прямо здесь. На пост выставлять не буду.

А остальные, свободные от поста, стали оттаскивать в одну сторону трупы жандармов. Точно так же, как в деле с первым отрядом, и опять стали заметать тропу…

Спецназ не любит оставлять следы…

* * *

Алексей поднялся в мезонин, постучал в дверь.

– Входи, входи…

– Балалайку вот тебе принес, – протянул он помповое ружье без приклада. – Может, сгодится. Охрана сейчас приедет. Я бы и сам здесь остался, но у меня сегодня очень важные встречи. Я долго их добивался.

– А что тебе здесь сидеть… – Игорь взял ружье, дослал патрон в патронник. – Я же тоже не прятаться сюда приехал. За ружье спасибо. С собой я его не потащу, но пока пусть здесь, под рукой будет.

– Ладно, так я пошел? – неуверенно спросил Алексей. Видно было: ему неудобно, что вот так оставляет родственника в трудную минуту из-за своих дел финансовых и прочих.

– Подожди. Можно с машиной где-то договориться? Мой номер знают. Мне бы лучше на чужой. С местным номером. Напрокат как-то взять… И без водителя…

– Нет проблем. У Татьяны «девяносто девятая». Я ей сейчас скажу, сгоняйте, как охрана приедет, купите бланк доверенности. Они в газетных киосках продаются. И летай на здоровье… Машина почти новая… Только лучше не разбивай… Если уж по необходимости, тогда ладно…

Нет, все-таки родственник у него парень что надо, подумал Игорь. Но сейчас даже это радости не доставляло и не сгоняло с лица печать озабоченности.

Алексей ушел.

Игорь встал к широкому, во всю почти стену окну. Солнечный свет хоть как-то поднимал настроение и, казалось, давал надежду, нес что-то, схожее с избавлением… Под окном лежал двор и неухоженный – даже под слоем снега это заметно – огород, оставшийся, вероятно, от прежних хозяев участка, которые жили в наполовину ушедшем от старости в землю домике. Домик Алексей снес, как говорил, в первый же день, чтобы пейзаж не портил. А дальше, за забором, светлел мартовский сосновый бор. Сам радостный, как это утро.

Нет, в такую погоду и мысли должны шевелиться бодро. Надо что-то соображать. Есть хоть какие-то просветы? Варианты?

Варианты, естественно, есть…

Татьяна Павловна… Она ли это на самом деле?

Игорь никогда не имел слишком большой склонности к переоценке своей значимости. И хотя сама собой напрашивалась мысль о том, что его заманивают в ловушку, что все это подстроено только лишь для того, чтобы как-то прижать его, поймать, он не брал такой вариант всерьез. Если его надо убрать, то это могли бы сделать и в Самаре. Причем сделать неожиданно, а не настроив его заранее на сопротивление. Вот сюда его допустить не хотели, на похороны – это точно.

Значит, это не ловушка для него. Но Татьяна Павловна… Умершая Татьяна Павловна…

И самое главное – кому и зачем понадобилось похищать тело из морга? Глупо, естественно, предположить, что Кордебалет бриллиантами объелся. Психбольница не ювелирный магазин и не огранная фабрика. Но тогда, но что же тогда?…

Возможно, в теле Шурика что-то было. Естественно, не в желудке, если он уже давно в больнице находится. Какое-то вещество, какие-то химикаты, или наркотики, или яды, которые оттуда невозможно удалить? И кто-то боялся, что это могут обнаружить. Но что это было? Но как это туда могло попасть?…