Кодекс калибра .45 - Виктор Тюрин Страница 28

Грузовичок с поднятым капотом и мужчина, склонившийся над двигателем – привычная дорожная картина, но Мюррей, увидев стоящую на обочине машину, вдруг сбавил скорость. Даже не глядя на него, я почувствовал, как тот напрягся. Его тревога передалась мне. Почти не осознавая того, что делаю, я снял автомат с предохранителя и передернул затвор. Осталось вскинуть его, найти цель и нажать на спусковой крючок.

– Ничего подозрительного не видишь?

В голосе Джеймса чувствовалась скрытая тревога.

– Ты об этом грузовичке?

– Он как-то странно стоит. Не полностью на обочине. Что у него там в кузове?

– Борта подняты. Не видно.

Не успел я это сказать, как в следующее мгновение краем глаза уловил слишком резкое движение, совсем несвойственное человеку, занимающемуся ремонтом двигателя. Дальше все произошло настолько быстро, что цвет, звук, движения слились в одно целое, но я почему-то запомнил происходящее в эти секунды отдельными кусками. Лобовое стекло нашего «Форда» брызгает осколками; жгучая боль в мякоти ладони, которой я инстинктивно прикрыл лицо рукой; стволы винтовок над бортом пикапа освещаются вспышками; протяжный стон Мюррея. Дальше действовали рефлексы – рванув дверцу машины, я мешком вывалился наружу. Уже в момент падения я почувствовал, как меня что-то сначала рвануло за рукав, а затем сбило с головы шляпу. Следующие несколько пуль разбили боковое стекло и прошили распахнутую дверцу насквозь. Я лежал, вжимаясь в дорожную пыль всем телом, чувствуя себя абсолютно беззащитным. В эти мгновения мне казалось, что весь огонь противника сосредоточен только на мне. Это было страшно. И вдруг наступила тишина. В ней особенно отчетливо был слышен рев двигателя приближающегося автомобиля, сопровождаемый треском ломаемых стеблей кукурузы. Не успел второй пикап выехать на дорогу, как раздался крик: – Эй, парни!! Сопротивление бесполезно!! Бросайте оружие и останетесь живы!! Мюррей и другой стрелок мертвы!! Парни, подумайте, что вам дороже: свои жизни или чужое виски?!!

Меня сочли за труп. Странно, но эти слова сняли сковывавший меня по рукам и ногам страх. Чуть приподняв голову, я осмотрелся. Мое движение осталось незаметным из-за открытой настежь дверцы, которая закрывала большую часть моего тела. Пальцы коснулись прохладного металла, лежавшего рядом автомата. Предохранитель был снят. Память подсказала: затвор передернут.

«Я мертв? Ошибаешься, сукин сын!».

– Больше говорить не буду!! Раз!! Два!! Тр…!!

Я уже был готов вскочить и заткнуть ему глотку пулей, как вдруг раздался выстрел и голос захлебнулся на половине слова. Новый выстрел, а следом, словно отдавшийся эхом новый крик боли, заставивший меня вскочить на ноги. Никогда не стремился в герои, но сейчас меня словно подбросила с земли какая-то сила, разом лишив страха, чувства самосохранения и желания выжить – всего того, что до этого прижимало меня к земле. Вскочив, я увидел стволы винтовок и напряженно – растерянные лица бандитов над бортами грузовичков. В них не было единства. Одна часть уже успела развернуть свое оружие в другую сторону, готовясь отражать нападение сзади, другие, полуобернувшись, просто смотрели себе за спину. Зато для тех, кто увидел мое внезапное воскрешение из мертвых, это стало вторым неприятным сюрпризом. Их замешательство подарило мне возможность открыть огонь на несколько секунд прежде, чем стрелки успели взять меня на прицел. Палец нажал на спусковой крючок, и автомат дернулся в моих руках. Пули с тяжелым, глухим скрежетом насквозь прошивали металл, от деревянных бортов летели щепки, звонко лопались стекла, дико кричали люди, когда свинец дробил им кости и разрывал плоть. Вокруг меня свистели пули, но я их не слышал, как не слышал криков и стонов своих врагов, охваченный всепоглощающей яростью пещерного человека, преодолевшего свой извечный страх и начавшего крушить своих врагов дубиной. Вдруг в кузове одного из пикапов взметнулся фонтаном вверх столб пламени горящего бензина. Машина подпрыгнула, жалобно лязгнув железом. Это было настолько неожиданно, что я прекратил стрелять и инстинктивно отступил назад. Не успели языки пламени лизнуть ее борта, как прогремел второй взрыв. Грохот взрывов и оранжевые языки пламени окончательно привели меня в чувство.

«Наверно, везли запас бензина…».

– Ох, мать твою!

Это непроизвольно вырвавшееся у меня ругательство стало своеобразной реакцией на человека, охваченного пламенем, который дико и страшно крича, вывалился из-за борта горящей машины. От вида судорожно дергающейся на дороге черной фигуры меня оторвал крик:

– Дик! Дик!! Ты что, оглох?!!

Я обернулся. В трех метрах от меня стоял Сэм Крэгг с пистолетом в руках. Он был один из тех парней, с которыми мне как-то довелось грабить фургон почтовой службы США, перевозивший деньги.

– Дик! Машины!

Я смотрел на него и не понимал, что он от меня хочет.

– Машины! – повторил он и для верности ткнул рукой куда-то вперед. – Этим вонючим хорькам помощь идет!

Только теперь я услышал нарастающий гул двигателей, приближающихся к нам машин.

– Понял!

Попытка вспомнить, сколько осталось в барабане патронов, закончилась ничем, и я решил заменить диск. Подойдя к машине, наткнулся на мутный от боли взгляд Джеймса. Он полулежал на сиденье с серым лицом, покрытым крупными каплями пота.

– Ты как?

– Все… в порядке. Иди.