Достанем врага везде! - Иван Стрельцов Страница 28

Рабочий кабинет президента Чечни был огромным и богато обставленным, падишахи прошлого века обзавидовались бы такой роскоши.

Впрочем, что там кабинет. Молодой президент жил не хуже аравийских эмиров и даже имел собственный зоопарк с экзотическими зверями и дикими хищниками. Статус главы требовал соблюдения особых условий и поддержания соответствующего имиджа, хотя сам молодой руководитель горной республики был человеком неприхотливым и дорогим шмоткам от заграничных кутюрье предпочитал удобные кроссовки и спортивный костюм.

В недавнюю бытность своего премьерства он в таком виде однажды прибыл в Кремль на вручение звезды Героя России, что вызвало ехидные смешки злопыхателей. Но главу Чечни это мало волновало: занятый восстановлением республики после двух кровопролитных войн и длительного периода безвластия, на журналистов он вовсе никак не реагировал, даже не отмахивался от них, как от назойливых мух. По-прежнему ходил в спортивном костюме, надевая смокинги только для официальных встреч с особо важными гостями. Носился по республике с утра до ночи в сопровождении охраны, гоняя то строителей, восстанавливающих разрушенные кварталы столицы, то посещая буровые установки, школы, университет. Интересовался, как идет учеба и чего не хватает. Также встречался со старейшинами, представителями возвращающихся в республику беженцев, проводил смотры частей президентского полка.

И снова кавалькада из пяти черных мощных внедорожников неслась, поднимая клубы пыли, по дорогам Чечни.

Худо-бедно, но республика оживала, подымалась из руин. Но молодости, как известно, свойственен максимализм — все и сразу. Поэтому президент сам не сидел на месте и своим министрам не позволял расслабляться, требуя от них не только отчетов, но и идей об улучшении работы. Для этого каждую неделю в кабинете главы республики собиралось все руководство, включая представителей духовенства и старейшин.

— И что изменилось за последние десять дней? — строго спросил президент, обращаясь непосредственно к министру сельского хозяйства. Вопрос был не праздным, а вполне конкретным: республике как воздух были нужны государственные фермерские хозяйства (слово «совхоз» нынче не в моде), которые производили бы то, что испокон века лучше всего получалось — продукты животноводства и виноградарства.

— Мы получили новое оборудование из Франции для коньячного завода, на днях начинаем монтаж, — неловко пробормотал министр сельского хозяйства. Он понимал, что говорит совсем не то, что хотел услышать президент, но молчать в его положении еще хуже.

Президент поднял на чиновника глаза, некоторое время сверлил несчастного пронизывающим взглядом, потом почесал жесткую, как барсучья шерсть, бороду и спросил:

— Скажи, зачем нам сейчас нужен коньячный завод? У нас разве вдосталь виноградников, чтобы производить коньячный спирт?

— Сырец можно закупать тоже за границей, — поспешил с ответом министр, скоропалительно решив, что в этот раз ему удалось разговор увести в другую сторону. Зря надеялся — таким ответом он, что называется, вызвал огонь на себя.

— Тогда скажи, чем наш коньяк будет по вкусу отличаться от коньяка Челябинска или Новосибирска? — прорычал глава республики и, выдвинув верхний ящик стола, сунул туда правую руку. У министра кровь моментально отлила от лица: все присутствующие знали, что там лежит любимая игрушка президента — позолоченный «стечкин» с накладками на рукоятке из слоновой кости, с тончайшей платиновой инкрустацией. — Тогда, может, наш коньяк не будем называть «Чеченский», а назовем его «Саркози», «Де Голль» или «Жанна д’Арк»?

Президент выпалил скороговоркой имена всех знаменитых французов, которых знал. Четверо седобородых старцев, сидевшие с противоположного торца длинного стола совещаний, уважительно закивали головами.

Министр сельского хозяйства окончательно стушевался и сидел, уперев глаза в край стола. Вместо него заговорил другой человек.

— Нохчи не хотят идти в аграрные хозяйства, потому что боятся, что их убьют. Приедут ночью, перестреляют всю семью, хозяйство разграбят, а потом подожгут.

Это было правдой: ситуация напоминала времена коллективизации, с той разницей, что тогда убивали активистов, а теперь любой, пожелавший работать на правительство, становился мишенью для бандитов. А федеральная власть уже давно объявила об окончании антитеррористической операции и вывела из Чечни основную массу войск, оставив недобитых сепаратистов местному правительству.

— Кому охота пережить две страшные войны и умереть в мирное время? Уж лучше напахаться в своем огороде, — выступивший, в отличие от остальных присутствующих, не сидел за столом. Он никогда за стол не садился, предпочитая находиться у окна, иногда присаживаясь на край подоконника, таким образом демонстрируя свое положение над служебной суетой. Тридцатилетний молодой мужчина Тимур Вакаев был среднего роста, болезненно худым, с узким аскетичным лицом. Как большинство вайнахов, он носил бороду, хотя это мало напоминало гордость горца. Эту растительность скорее всего можно было назвать обманкой — две узкие линии обозначали нижнюю челюсть и сливающиеся с ней усы. Острый, выпирающий вперед подбородок в сочетании с горбатым носом и маленькими злыми глазами делали его лицо злобным, даже когда он улыбался. От этого человека веяло потусторонней мистикой. Два года назад президент привез Тимура из Москвы, сразу назначив при себе советником, и часто пользовался его рекомендациями.

— Почему в республике до сих пор не покончено с бандитами? — обратился президент к министру внутренних дел. Тот сам был недавно назначен на этот пост; его предшественник, не справившийся с подлыми вылазками и ударами сепаратистов и бандитов, был отправлен командовать милицией в глухой «медвежий угол». В общем, должность главного милиционера в этой республике была чем-то вроде министерского штрафбата, с той лишь разницей, что пролитая собственная кровь не давала никаких привилегий, разве что уход на пенсию по инвалидности.

— В последнее время тактика действий бандитов претерпела сильные изменения, — тщательно подбирая каждое слово, медленно заговорил генерал, положив пухлые пальцы на тонкую кожаную папку. — Теперь уже нет больших формирований, базирующихся в горах, где их можно было изолировать и уничтожить. Бандиты ушли «в тень», днем корчат из себя добропорядочных граждан, а ночью, или, вернее сказать, при удобном случае, достают из тайников оружие и пускают его в ход.