Саботажник - Клайв Касслер Страница 28

Поселок перебивающихся случайными заработками бродяг в пригороде Огдена занимал лесистый участок между железнодорожной линией и ручьем, который давал воду для питья и умывания. Это был один из самых больших таких поселков в стране — девять веток дороги встречались здесь, день и ночь во всех направлениях шли товарные составы, — и с каждым днем он увеличивался. Из-за паники одна за другой закрывались фабрики, и все больше людей устремлялись в поисках работы к железной дороге. Шляпы выдавали новичков. Котелки горожан превосходили числом головные уборы шахтеров и ранчеров. Попадались даже мягкие фетровые шляпы «трильби» и «хомбург»; такие носят люди, которые никогда не думали, что могут разориться.

Тысячи сезонных рабочих торопятся до темноты закончить уборку. Они вываривают белье в котлах с горячей водой, развешивают его на веревках и ветках, а котлы ставят на камни просушиться. Когда наступает ночь, они забрасывают костры землей и едят свой скромный ужин в темноте.

Конечно, хорошо бы поддерживать огонь. На севере Юты в ноябре холодно, время от времени над лагерем порывистый ветер несет снег. На высоте пять тысяч футов над уровнем моря поселок открыт порывам западного ветра с соседнего Большого Соленого озера и восточного — с гор Уосатч. Но железнодорожные полицейские со станции Огден, вооруженные пистолетами и дубинками, три ночи подряд являлись в поселок, убеждая растущее население переместиться. Никто не хотел, чтобы они пришли и на четвертую ночь, поэтому костров в темноте не жгли. Ели молча, опасаясь полицейских и боясь подступающей зимы.

Как в любом городе и поселке, здесь были районы, с очевидными сознанию обитателей границами. В некоторых районах люди настроены более дружелюбно, в некоторых безопаснее, чем в других. Ниже по течению и дальше всего от железной дороги, там, где ручей впадает в реку Уибер, — район, который лучше навещать вооруженным. Здесь правило «живи и давай жить другим» уступает место другому: «отбирай, или отберут».

Саботажник бесстрашно направился туда. В преступном мире он был в своей стихии. Но даже он ослабил нож за голенищем и переложил пистолет из глубокого кармана пальто за пояс, откуда мог быстро выхватить его. Несмотря на отсутствие огней, тьма не была кромешной. Пыхтящие поезда постоянно прорезали ночь лучами прожекторов, в тонком снежном покрове золотым блеском отражались окна пассажирских вагонов. На подъезде к городу цепочка мягких вагонов замедлила бег, и в свете их окон саботажник увидел в тени дерева сгорбленную фигуру, руки в карманах.

— Шарптон, — хрипло окликнул он, и Шарптон отозвался:

— Здесь, мистер.

— Покажи руки, чтобы я их видел, — приказал Саботажник.

Шарптон повиновался: отчасти потому, что саботажник платил ему, отчасти из страха. Грабитель банков и поездов, немало времени проведший за решеткой, Пит Шарптон умел распознать при встрече опасного человека. Лица этого он никогда еще не видел. Встречались они всего раз, когда Саботажник выследил Шарптона и остановил в переулке за конюшней, где Шарптон снимал угол. Всю жизнь проведший в столкновениях с законом, Шарптон понял, что более опасного человека не встречал никогда.

— Нашел своего человека? — спросил Саботажник.

— Он выполнит работу за тысячу долларов, — ответил Шарптон.

— Отдай ему пятьсот. За второй половиной пусть приходит, когда работа будет сделана.

— А что помешает ему сбежать с пятью сотнями? Деньги получил, никакого риска.

— А вот что: он должен ясно понять, что ты его выследишь и убьешь. Можешь объяснить ему это?

Шарптон усмехнулся в темноте.

— О да. К тому же он теперь не велика птица. Сделает, как велено.