Федеральный наемник - Владимир Гуркин Страница 27

Мухаммед явно испытывал растерянность, так как не знал, как отнестись к моим словам, то ли воспринимать их серьезно, то ли как своеобразную шутку.

Пока он решал эту проблему, отец Борис обнял детей и что-то нашептывал им. Те отвечали ему, сперва робко, но затем смелей. И через пару минут даже зазвенели колокольчики их звонкого смеха. Малышня и священник явно нашли общий язык. Мухаммед же с нескрываемым удовольствием наблюдал за этой сценкой, и я подумал, что этот человек, кажется, за своих детей готов отдать буквально все, что имеет, в том числе и свою жизнь.

Однако эта сцена прервалась самым неожиданным образом. Внезапно на улице послышался какой-то шум, раздались сразу несколько голосов. Мухаммед бросился к окну, кинул туда взгляд и обернулся к нам. Его выразительное лицо отразило охвативший его ужас.

— Арсен, — сдавленно прошептал я.

Все было ясно без дальнейших слов. Я схватил стоявший рядом автомат. В голове у меня зазвучала лишь одна мысль: живым им ни за что сдаваться не стану.

Мухаммед, поняв мои намерения, резко отрицательно затряс головой, показывая на детей. Я понимал его чувства: если начнется бой, то им будет грозить большая опасность.

— Мы спрячем вас в подвале! — впервые за все время подала голос жена Мухаммеда.

Мы обменялись взглядами с отцом Борисом. Спустившись в подвал, мы становились полностью беззащитными, целиком зависели от воли Мухаммеда. Я колебался; принимать ли это крайне опасное предложение. Уж лучше найти смерть в открытом бою.

Отец Борис посмотрел на меня и, кажется, понял мои сомнения.

— Я лезу в подвал, — решительно заявил священник. — Открывайте. Люк в подвал находился в этой же комнате. Мухаммед отворил дверцу и умоляюще посмотрел на нас.

Первым полез в подпол священник.

— Чего ждешь, лезь скорей! — крикнул я рязанцу, который испытывал те же сомнения, что и я, и никак не решался вручить ключи от своей судьбу в руки незнакомому человеку.

Павел посмотрел на меня и стал спускаться. Я — следом за ним.

Мы успели вовремя, не прошло и минуты, как в дверь постучали. Подвал был тесный и весьма напоминал ту яму, в которой мы сидели в лагере у Арсена. Там только было видно небо, здесь же мы находились в темноте. Голоса были слышны не очень отчетливо, но я узнал слегка хрипловатый голос Газаева, который разговаривал с хозяином дома.

Меня одолевало огромное желание: выскочить из подвала и всадить очередь в этого садиста, отомстить ему за гибель лейтенанта и многих других, чья кровь навеки запеклась на его руках. Не исключено, что другой такой благоприятной возможности расправиться с ним не будет. Но что произойдет дальше? Я не знал, сколько там бандитов, но по шагам можно было судить, что он там не один. Я подумал о детях Мухаммеда…

Судя по всему боевики во главе со своим предводителем не собирались в скором времени покидать гостеприимный и хлебосольный дом Мухаммеда. Мы сидели в подвале уже не меньше часа, а неторопливому восточному застолью не было конца. И все это время я гадал: выдаст нас или не выдаст нас Мухаммед. Как хорошо, что я заплатил ему за еду деньги, а не стал требовать ее, направив на него автомат. В этом случае мы бы скорей всего уже предстали перед ясными очами бандитов.

Все это время никто из нас не произнес ни слова. Мы просто сидели в этой темной западне и ждали, чем все это для нас завершится. Завершилось же это только часа через три, которые, разумеется, показались нам вечностью. Или даже больше, чем вечностью. Внезапно люк отворился и в проем заглянуло лицо Мухаммеда.

— Они ушли, можете выходить, — объявил он нам поистине не менее радостную весть, чем в свое время ею стало воскрешение Христа для его сторонников.

Мы вылезли из погреба. Перед тем, как мы туда были вынуждены забраться, в комнате царили чистота и порядок, теперь же тут был самый настоящий бедлам. Стулья перевернуты, стол завален остатками пищи, окурками, на полу — комья грязи. Но хозяева не выглядели удрученными, они были слишком рады, что все завершилось благополучно.

— Мы вам поможем все это убрать, — вдруг сказал отец Борис.

— Да что вы, — отозвалась на предложение жена Мухаммеда. — Не беспокойтесь, мы сами все сделаем. Главное, что они ушли.

— Нам не трудно, нам это в удовольствие, — поддержал я отца Бориса. — Правда, Павел, — толкнул я его в плечо.

Тот, правда, без большого энтузиазма, кивнул.

Общими усилиями мы убрались за каких-то полчаса. Я в самом деле ощутил даже удовольствие от этого редкого для себя занятия. Я вдруг проникся симпатией к Мухаммеду и к его дружному семейству. Ведь он вполне могли сдать меня своему школьному другу и тем самым повысить свой рейтинг в его глазах. Но он не сделал это и тем самым спас нам всем жизнь.

После уборки мы снова сели за стол пить чай. На этот раз к нам присоединилась и жена Мухаммеда с детьми. Как выяснилось, ее звали Мариам.

— Почему ты нас не выдал? — спросил я.

Мухаммед внимательно посмотрел на меня.

— Вы мои гости, вы пришли в мой дом просить пищи и крова. Разве я могу отдать вас на растерзание Арсену или еще кому-нибудь? Наш закон запрещает так поступать.

— Закон-то запрещает, но очень многие из ваших его нарушают.

— Я знаю, — не сразу отозвался Мухаммед, — Аллах им судья. Всех, кто отступил от его заповедей, он непременно покарает. Я не хочу, чтобы с вами что-то случилось. Вот ему, — показал он на отца Бориса, — я видел понравились мои дети. Как я могу так поступить с этим человеком.

У меня свой закон, я не хочу во всем этом участвовать. Даже Арсен уважает это мое право и больше не предлагает присоединиться к нему.

— И, как ты думаешь, долго он будет уважать его?

По лицу Мухаммеда я видел, что этот вопрос мучит и его. В любую минуту ситуация может кардинально измениться. Загляни кто-нибудь из боевиков в подпал — и что стало бы со всей этой дружной семьей никто не знает.

Как не спешил я в Столицу, но решил, что эту ночь мы проведем под кровом этого дома. Тем более уже наступил вечер, а идти в темноте по незнакомой местности слишком опасно. Опасность, конечно, поджидает и днем, но в светлое время суток по крайней мере можно видеть, откуда тебе она грозит. Хотя далеко не всегда.

Хотя мы улеглись на полу, Мухаммед и Мариам сумели сотворить нам мягкие ложи. Впрочем, спокойно спать я ни Павлу, ни отцу Бориса не позволил. Я сказал им, что мы будем по очереди нести караул. Больше в такую ситуацию, как сегодня, я попадать не намерен, заявил я.

В путь мы отправились рано утром. Тепло простились с приютившими нас хозяевами. На прощание я одарил их еще одной на этот раз десятидолларовой купюрой, которую Мухаммед принял с большой благодарностью ко мне и с каким-то религиозным почтением к зеленой бумажке.

Наш путь лежал в Столицу. Надо было попасть туда еще до темноты. По крайней мере такую цель я мысленно перед собой поставил. Однако предстояло решить, каким образом ее достичь. Самым оптимальным способом — добраться туда на машине. Это дало бы огромную экономию во времени и сохранило бы нам массу сил, которые можно использовать с большей пользой.