Дао воина - Сергей Самаров Страница 27

Подполковника Лаврова, только три минуты назад хорошо различимого всеми, на месте не оказалось. Чьи-то руки стремительно вынесли его.

Ситуация изменилась… Растерянность разведчиков тем не менее не заставила их остановиться ни на секунду. Открытое место, даже после того как на нем не был обнаружен подполковник Лавров и в отсутствии огневого подавления, они преодолели в том же высоком темпе, перебегая не прямо, а зигзагами от куста к дереву и от дерева к кусту. Обсуждать на ходу происходящее им никто, конечно, запретить не мог.

– Где он?

– Вынесли!..

– С-суки…

– А почему не стреляют?..

– Отошли?..

– Как успели вынести?..

– Может, к нам подмога со стороны?.. Потому и отошли?..

– Людей, падлы, здесь оставляли, чтобы вынести… Остальные только прикрывали…

Чтобы провести вынос раненого, надо не просто быть хладнокровным человеком, необходимо еще иметь отличную выучку и чувствовать ход боя, предвидеть действия противоположной стороны и уметь не выдать себя в самый сложный момент, не ответить выстрелом на выстрел, не шевельнуться, когда в тебя стреляют… Действовать так, имея перед собой противником лучший российский спецназ, не каждый рискнет…

Эти рискнули… И им удалось!

– Ловко сработали…

– Искать следы… – скомандовал Клишин. – Искать…

Но эта команда оказалась лишней, потому что все «драконы», благополучно спрятавшись от возможного обстрела за кустами, и без команды принялись за поиск. Нести раненого, даже имея собственную немереную физическую силу, даже вдвоем или втроем – дело непростое, и это знают все. Каблук в рыхлой земле сильнее отпечатается… А земля в кустах рыхлая… Ветка дерева или куста не выдержит тяжести человеческого тела и сломается… Веток здесь столько, что ломать их целый день можно… Следы, если ты не умеешь летать, как птица, остаются всегда… Остались и здесь… Только как отличить эти следы отходящих боевиков от тех, что оставили боевики раньше, когда они здесь же прятались?..

– Проходы смотреть… Смотреть проходы… – Клишин понимает, что его команда звучит чуть истерично, с надрывом, но он не может уже говорить иначе, потому что чувствует – практически невозможно сейчас определить направление, в котором унесли раненого подполковника Лаврова. При всем старании, при всем умении читать едва различимые следы, при всем опыте спецназа ГРУ – даже теоретически это почти невозможно! Разве что уж очень повезет… Совсем недавно именно в этих кустах концентрировались основные силы боевиков, и веток они наломали целую поленницу, а отпечатков каблуков оставили великое множество. Но кусты местами непролазные, и есть только отдельные проходы, по которым Лаврова и должны были выносить. Искать можно только там…

– Следы крови…

– Может, их раненый…

– Может, убитых здесь выносили…

Снайпер «Робин» снимал стрелков, засевших внизу для заслона. Должны здесь быть свежие трупы. И раньше, во время общего обстрела, тоже наверняка не обошлось без жертв. Но ни одного трупа в кустах… Всех вынесли…

– Аккуратно работают… Не хуже нас…

– Кто-то их хорошо учил…

– Не слышал, что ли… С «летучей мышью» ходят… Это обязывает…

– Здесь тоже кровь… В другую сторону несли…

– И здесь… Третья сторона…

Клишин вовремя вспомнил предупреждение бывшего своего пленного – противоположный склон заминирован, и прохода там нет. Туда, значит, и соваться не стоит, не имея карты минирования или целой команды опытных минеров.

– Все! «Драконы»! Путь только один – вверх… Рассредоточиться… Вперед! «Весна», вместе с «Гномом» прикрываешь тыл…

Капитан Трошин и лейтенант Тропилин развернулись сразу и заняли позицию, лицом к бывшему лагерю эмира Сафара, который Клишину так и не удалось посетить. Остальная группа, не колонной, а рассыпавшись по кустам, пригибаясь, широко расставляя ноги, упруго пошла в скоростной подъем.

И здесь выбор пути очевиден. На крутом склоне, там, где выходил из боя подполковник Лавров со своей группой, спецназовцы могли бы попасть под обстрел. Поэтому они пошли чуть левее по тому пути, по которому недавно часть боевиков совершала обход, или даже, как теперь кажется, отход. Капитан Трошин с лейтенантом Тропилиным с места не двинулись до того момента, пока наушники «подснежников» не донесли до них команду командира:

– «Весна», «Гном»… Мы на месте… Отходите…

– Вас понял… – ответил капитан, обернулся, чтобы посмотреть на собственное прикрытие, но никого не увидел.

Он и не надеялся, по правде говоря, кого-то увидеть, потому что знает, как умеют его товарищи прятаться, когда есть такая необходимость. Только что были, и их уже нет, словно никогда и не было. Но капитан знал, что стволы автоматов смотрят со склона туда, за спину двум своим сослуживцам, и готовы разродиться огненной смертью на каждое подозрительное шевеление в кустах.

* * *

– Есть след… – сообщил группе капитан Трошин. – Всем «драконам»… Вдоль трех больших елей, ближе к дальней, слева от каменной осыпи…

– Всем «драконам»… Всем «драконам»… Не быть дураками, не концентрироваться… – напомнил подчиненным подполковник Клишин, на корню пресекая желание бойцов посмотреть вблизи обнаруженные следы. – Что у тебя там, «Весна»?

– Здесь недолго отдыхали. Земля сырая, башмаки новые, следы четкие… Кого-то несли, остановились, потоптались, пошли дальше… Кусок окровавленного бинта… Выброшен под первую по курсу ель… Кровь свежая, полностью не свернулась, перевязывали недавно, а потом повязку сменили… Надеюсь, что это наш подполковник…

– Откуда такие смелые выводы? Ты видел, как несли носилки?

– Боевики топтались… Менялись местами… Одни носильщики устали, другие их сменили…

– Они могли нести кого-то из своих раненых.

– Могли… Но надежда меня не покидает…

– Искать следы… Всем – искать…

– Есть… Окурок… И в двух местах след… Один человек шел… Часто останавливался, оглядывался… Окурок совсем свежий, пахнет… Мы у них «на хвосте»…

– Всем «драконам»… Быть осторожными втройне! Вот-вот будет засада… – почуял Клишин опасность.

И не успел подполковник закончить, как слова его нашли подтверждение. Автоматные очереди зазвучали из разных мест, хлестко, звучно, как удары длинной плеткой с несколькими хвостами, и заставили спецназовцев остановиться. Но стреляли явно не с заранее подготовленных позиций и не столько по конкретным целям, сколько по вероятному пространству продвижения. Клишин не зря запретил группе концентрироваться, иначе могли бы всех накрыть несколькими очередями, и после этого, вынудив занять статичную позицию, окружить и уничтожить… А сейчас – попробуй-ка, окружи их… Попробуй-ка, попытайся их уничтожить…

Группа развернулась веером, начала передвигаться в широком поиске, вне пределов прямой видимости не только для противника, но и друг для друга. А видимость в таком густом лесу предельно ограничена. Пойдешь в обхват – неизвестно из-за какого куста тебя встретит очередь. Пойдешь в лобовую атаку – можешь в спешке просто мимо пробежать и очередь получить в спину. Но подобное положение для спецназовцев невыгодно только тогда, когда бой пойдет «на вытеснение», при численном превосходстве противника. Клишин же правильно прочувствовал момент. Неизвестно почему, но противник спешит оторваться от них, словно преимущество в живой силе не у бандитов, а именно у федералов. И раньше у противника была возможность атаковать. Но он этой возможностью воспользоваться не пожелал. Не пожелает и сейчас, когда момент обоюдоопасен, – это ясно. Как ясно и то, что бандиты выставят лишь слабый заслон, чтобы задержать «драконов» на месте, заставить их увязнуть в перестрелке и дать этим возможность основной группе увеличить дистанцию и уйти куда-нибудь в сторону для выполнения более важной задачи. А в таком бою, когда все решает быстрота реакции, умение соображать правильно и на восемьдесят процентов действовать «автоматом», короче говоря, где многое решает индивидуальная подготовка и наличие связи внутри группы. В этом случае спецназовцы хозяева положения. Они сами могут сработать «на вытеснение», что Клишин сразу же понял.