Октановое число крови - Сергей Соболев Страница 26

Стоило ему лишь подумать об этом, как, накладываясь на хриплые вопли сокамерника-идиота, явственно послышался скрежет ключа, проворачиваемого в замке.

В камеру вошли двое в песочном камуфляже и белых шлем-масках. Один из них сразу направился к Саиду, снимая на ходу с пояса пару пластиковых наручников. Он подошел к сокамернику Ивана, сграбастал этого идиота за шкирку, хорошенько встряхнул и защелкнул руки за спиной. После чего человек с закрытым лицом запечатал его рот пластырем и, как мешок с картошкой, бросил Саида обратно на подстилку.

Второй выждал несколько секунд.

Когда в камере наступила тишина, он подошел к Козаку, протянул ему смартфон и заявил:

— Тебе человек звонит!

— Мне? — удивился Иван.

— Ну! — поторопил тот. — Ответь на вызов!

Козак облизнул пересохшие губы. Несколько секунд он удивленно смотрел на охранника, затем все же взял у него смартфон и поднес к уху.

— Слушаю!

— Мистер Козак? — раздался голос, показавшийся ему смутно знакомым. — Я говорю с мистером Козаком?

— Да, это Козак. А с кем я говорю?

— Я был вашим попутчиком по дороге из Стамбула в Доху.

— Конечно! — Иван уселся поудобней, взял телефон в другую руку, свободную от браслета. — Мы сидели в салоне рядом.

— Верно.

— Вы еще помогли мне пройти ускоренный таможенный досмотр. Господин Халид аль-Валид, если я не ошибаюсь?

— Вообще-то это мой творческий псевдоним. У меня не было при себе другой визитки, поэтому я дал вам ту, что нашлась в моем портмоне.

Козак едва удержался, чтобы не спросить у этого субъекта, что тот делал в соседнем номере, в сьюте номер восемь отеля «Доха Марриотт», вечером с пятницы на субботу. Но Иван проявил благоразумие, решил, что в его нынешнем положении лучше не спрашивать, а слушать.

— Мне сказали, что в ваших вещах… в вашем портмоне была обнаружена моя визитка. Та самая, что я вам дал в аэропорту в пятницу.

Ивана сильно удивили эти слова. Он помнил, что избавился от визитки еще в аэропорту, хотя телефон запомнил и мог бы назвать его даже сейчас. Но уличать во лжи того человека, который теперь говорил с ним, арестант не решился.

«Идет какая-то игра, — подумал он, взяв крохотную паузу на размышление. — Надо быть предельно внимательным».

— Мистер Козак, я мало что о вас знаю, — заявил его собеседник.

«Как и я о тебе», — подумал Иван.

— Но мне показалось, что вы человек достойный, приличный.

— Приятно слышать, — хрипло отозвался Иван.

— Я редко ошибаюсь в людях, поэтому очень удивился, когда мне сообщили, что вам инкриминируется тяжкое преступление.

— Я ничего противозаконного не совершал. Моя жена в момент задержания находилась в одной машине со мной. Ее судьба меня беспокоит сильнее всего.

— Как зовут вашу жену?

— Анна Козакова. Она гражданка России, прилетела в Доху в тот же вечер, что и я.

— Простите, но о вашей жене я ничего не знаю. Мне лишь сообщили, что у вас нашли мою визитку, еще проинформировали о том, о чем я уже вам говорил, что вас подозревают в совершении тяжкого преступления на территории нашей страны.

— Я ничего противозаконного не совершал.

— Тогда вам не о чем беспокоиться.

— Вам сообщили, уважаемый Халид аль-Валид, что меня держат здесь в кандалах?

— Возможно, вас считают опасной личностью.

— Вам сказали, что мне не было предъявлено даже формального обвинения, что ко мне не допускают адвоката?

— Вот как? Если вас будут судить по законам эмирата Катар, мистер Козак, то ваши интересы в суде станет представлять местный адвокат, которому заплатит правительство нашей страны. — Собеседник Ивана немного помолчал и добавил: — Впрочем, я надеюсь, что до этого не дойдет.

— Что вы имеете в виду?

— Мистер Козак, как ни странно вам это покажется, но я не последний человек в этой стране.

«А чего ж тогда летаешь не на собственном или арендованном самолете, а обычным пассажирским рейсом?» — подумал Козак.

— Мне это не кажется странным, — вслух сказал он.

— Хотя я и летаю — изредка, правда — на обычных пассажирских лайнерах, — безошибочно прочтя его мысли, сказал Халид аль-Валид. — Но у меня имеются определенные связи и возможности.

— Честно говоря, я пока не очень понял, к чему вы ведете.

— За вас ходатайствует один человек, имени которого я не могу сейчас назвать.

— Узнайте, пожалуйста, все ли в порядке с моей женой. Для меня это самое важное.

— Постараюсь выполнить вашу просьбу. Я вообще считаю, что хорошие люди должны помогать друг другу. Если угодно, это мое кредо.

— Приятно слышать, что вы считаете меня хорошим человеком.

— Иначе зачем бы я сейчас с вами разговаривал? Поверьте, добиться того, чтобы вам в камеру принесли телефон, оказалось нелегко даже мне. Мистер Козак!..

— Да, сэр?

— Мой вам совет, будьте благоразумны. Если вы станете вести себя правильно, то я с помощью моих друзей смогу добиться вашего освобождения.

Охранник отобрал у Козака смартфон. Его коллега внес в камеру два трехлитровых бачка и пару упаковок армейского суточного рациона. Половину этого добра он бросил к ногам Козака, остальное положил у несвежей подстилки сокамерника Ивана.

Этот тип склонился над смуглявым мужчиной в оранжевой робе, лежащим на боку. Он ногтем зацепил край ленты, отодрал ее, затем снял с Саида наручники.

С металлическим бряцаньем закрылась дверь камеры. Послышался звук запираемого замка.

Прежде чем в коридоре стихли шаги тюремщиков, в камере опять зазвучал хриплый, надсаженный голос Саида. Сокамерник Ивана снова затянул свои молитвы.