Последний выстрел Странника - Сергей Соболев Страница 26

– Так, так!.. – Игнатьев вошел в кабинет оперов. – Так вот чем мы занимаемся на рабочем месте!..

Стажер, услышав начальственный басок, вскочил на ноги, едва не опрокинув стул. Игнатьев, зам. главы ОВД и начальник службы криминальной полиции отдела внутренних дел Пресненского района, недовольно покачал головой.

– В интернетах, значит, зависаем, молодой человек? – недовольно сказал Игнатьев. – Гецко, ты пришел служить в органы внутренних дел, иоптыть! Мы тут боремся с преступностью, ёшкин кот!.. А ты, как офисный хомяк, в рабочее время по Паутине бродишь?! Ну, чего молчишь?!

– Товарищ подполковник…

– Нехорошо, Гецко… – перебил подчиненного Игнатьев. – Не ожидал такого от молодого специалиста!..

– Разрешите…

– Ты гореть должен на работе! Опыта набираться, овладевать навыками сыска, имя себе в отделе делать! А ты тут какую-то хрень по Интернету смотришь.

– Никак нет, – скороговоркой произнес чернявый парень, одетый, как и большинство оперов, в штатское. – Это никакая не «хрень»… прошу прощения.

Как бы в унисон с прозвучавшими в одном из служебных кабинетов ОВД репликами из динамика отчетливо, так, словно эти люди находились здесь, в кабинете, послышалось:

– Борис, то, что я тебе говорю, это не «хрень»! Это совсем даже не «хрень», как ты только что выразился! Это очень, очень серьезно.

– Надеюсь, – послышавшийся из динамика голос показался Игнатьеву до странности знакомым. – Ну наконец-то вы решились хоть на что-то серьезное…

Подойдя к столу, Игнатьев уставился на экран.

Картинка была не очень качественной; такое впечатление, что съемка осуществлялась скрытой камерой.

Действие происходит в каком-то кафе, или в баре, или в небольшом ресторанчике.

За дальним столиком – двое мужчин.

Один сидит спиной к тому, кто осуществляет съемку. Второй – вполоборота, виден только его профиль. Невысокий, сутулящийся, лысоватый человек лет шестидесяти или чуть старше, в темных брюках, черной водолазке и твидовом пиджаке с накладками на локтях.

Он, этот лысоватый мужчина, сделал глоток кофе, быстро поставил чашку на блюдце и скороговоркой произнес:

– Я вас предупреждал, помнишь?! Я говорил, прямо говорил, что не надо делать ставку на уличные протесты! Это бараны, тупые блеющие бараны!

– Не, Боря… там есть…

– Никого там нет! Это пидорасы, понимаешь?! Гламурные бляди, писателишки, политические шлюшки. Пара-тройка отморозков и внедренные агенты и провокаторы, которых там едва не половина! Это что, такой типа штаб революции?

– Но…

– Они что, эти бляди, тщеславные идиоты и полупокеры, в час «икс» способны смести нынешний режим?

– Нет, ну…

– И потом передать власть вам?

– Боря, все обстоит не совсем так… Ты же в курсе, какие массовые пошли протесты! Много народа присоединяется к этому движению…

– Да не важно, сколько вы их там сгоните до кучи: двадцать тысяч, пятьдесят или сто тысяч, или даже полмиллиона!

– Да как сказать… Но толку пока мало, да.

– Пойми, дорогой, что для кремлевских эти бараны… или хомяки… они им не страшны! Им даже выгоден этот цирк, чтоб вы знали!..

В разговоре, записанном кем-то для неизвестно каких нужд, возникла небольшая пауза.

Игнатьев удивленно покачал головой.

Не узнать этого человека даже на записи не самого лучшего качества, не узнать этот вкрадчивый торопливый голос, его характерные интонации было нельзя.

Уж слишком известная, хотя и одиозная личность…

Но как, хотелось бы знать, запись разговора опального лондонского олигарха с неким лицом попала в ОВД Пресненского района?

Игнатьев посмотрел на стажера.

– Гецко, откуда у вас эта запись? И почему вы взялись ее просматривать? Да еще и используя компьютер вашего старшего коллеги?!

– Так это… сам Виктор Иванович попросил проверить флешку… Велел посмотреть, что на ней записано.

– Что значит – «попросил»? – недовольно пробасил Игнатьев. – Что значит – «попросил»?!! Здесь не «просят», а приказывают. Или дают распоряжения и указания!

Из коридора – через приоткрытую дверь – послышались мужские голоса. Их звуки смешивались с голосами двух мужчин, доносившимися из динамика.

– Ладно, потом договорим, – сказал кому-то из коллег Бубнов. – Мне надо дело о краже дооформить…

Бубнов, увидев в собственном кабинете начальника, остановился на пороге.

– Ну, чего застыл? – Игнатьев бросил на старшего опера хмурый взгляд. – Проходи! И закрой за собой дверь.

Бубнов положил на стол портфельчик, снял куртку, повесил ее на вешалку у входа. Он отсутствовал в ОВД около двух часов; ездил с коллегой на «выволочку» к месту позавчерашнего происшествия на Никитский бульвар. Туда же доставили из СИЗО двух проходящих по этому делу парней – им еще сутки назад было предъявлено обвинение по статье 158-й, пока что по части 1-й, но есть шанс, учитывая найденную при одном из них крупную сумму в американских дензнаках, переквалифицировать на часть 4-ю.

Бубнов с удивлением прислушался к звучащим из динамика мужским голосам.

– Что это? – спросил он. – Знакомый какой-то голос…

– То же самое, Виктор Иванович, хотел спросить и я, – пробасил Игнатьев. – Что это за запись?

Стажер, кашлянув в кулак, привлек к себе внимание старших по званию и должности товарищей.

– Товарищ подполковник… Виктор Иванович, – стажер посмотрел на начальника, затем на старшего оперуполномоченного. – Это та самая запись, Виктор Иванович, которую вы велели мне просмотреть, пока вы отъехали по своим делам.

– А-а… – Бубнов кивнул. – Понятно… – Он задумчиво покивал головой. – То есть там что-то все-таки есть, на этом носителе.

Он подошел к своему рабочему столу. Посмотрел на экран. Его рука потянулась к мышке – он хотел отключить воспроизведение и вытащить флешку из USB-разъема. Но рука вдруг застыла в воздухе, а сам опер прикипел взглядом к экрану, к тем, кто беседует в каком-то заведении, сидя за столиком, не подозревая о том, что их самих и их разговор пишет третье лицо.

Бубнов узнал одного из этих двоих.

– Оп-па, – пробормотал он. – Надо же… Это тот самый человек, на которого я думаю?

Он удивленно посмотрел на начальника. Тот, в свою очередь, хмуро сдвинув брови, ожидал от него разъяснений.

– Эта флешка – вещдок по делу о краже из машины одного гражданина, – пояснил Бубнов. – Она была в конверте с деньгами… ну, я вам докладывал.

– В конверте с двадцатью тысячами долларов?

– Да. Отключить запись?