Слепой для президента - Андрей Воронин Страница 26

Во всем, что касалось работы, Федор Казимирович Козловский был ужасным педантом. И в больнице все об этом прекрасно знали. И не дай Бог что-нибудь во время подготовки к операции сложится не так! Федор Казимирович сразу же начинал нервничать. Стоило ассистенту перепутать какую-нибудь мелочь, ответить невпопад, подать не тот инструмент, и больше ему уже никогда не доводилось работать в бригаде одного из лучших кардиохирургов России – доктора Федора Казимировича Козловского.

Но сегодня все сложилось на удивление гладко.

Операция, которая длилась с десяти утра до четырех, прошла идеально. Хотя проблем хватало. Но все они были, что называется, рабочими.

Уже после операции к хирургу Козловскому подходили, доброжелательно улыбались, пожимали его уставшую руку и высказывали всевозможные комплименты:

– Это было просто блестяще! Великолепно!

Козловский кивал в ответ, улыбаясь чуть рассеянно.

Он чертовски устал, почти валился с ног. Когда он уже оказался в своем кабинете и сидел в кресле, вспоминая в мельчайших подробностях проведенную операцию, вошла одна из ассистенток.

– Федор Казимирович, сегодня вы творили чудеса.

– Хватит, хватит, Катенька, какие там чудеса… Чудеса творит Господь Бог.

А я всего лишь исправляю ошибки природы.

– Но вы делаете это так, Федор Казимирович, что просто дух захватывает! И если бы не вы, то наш подопечный… – Не надо. Как, кстати, он себя чувствует?

– Все в норме.

– Ну и слава Богу! – Федор Казимирович вытер чистой салфеткой вспотевшее лицо, руки и, скомкав, бросил салфетку в мусорницу возле своего письменного стола.

– Это наша работа, и делать ее мы должны так, чтобы не было стыдно.

– Вам-то что, Федор Казимирович, уж лучше вас никто не делает.

– Оперируют и лучше .спя. Когда я ездил в Штаты, видел, как это делается в цивилизованных странах. Для нас подобные операции – что-то необычное, а у них рядовой случай. Они такие тысячами делают.

– Так это они… – ассистентка все еще улыбалась. – А вы знаете, Федор Казимирович, у меня сегодня день рождения.

– И сколько же вам, Катенька?

Екатерина Каштанова опустила белокурую голову, исподлобья взглянула на шефа:

– Неприлично даже говорить, Федор Казимирович, мне сегодня тридцать… – Ладно, Катенька, дальше не надо. Вы прекрасный ассистент, и я, – доктор Козловский вышел из-за стола, подошел к молодой симпатичной женщине, обнял за плечи, поклонился и поцеловал сначала ее правую, а затем левую руку, – желаю вам, Катя, всего самого наилучшего и целую ваши золотые руки. Знаете, мне ни с кем не работается так легко, как с вами. Когда вы рядом, я чувствую себя увереннее. И пусть всегда все те, кто окажется рядом с вами, чувствуют себя так же уверенно, как и я.

– Федор Казимирович, это я чувствую себя уверенно и на своем месте, когда оперируете вы!

Екатерина Каштанова еще только год была в бригаде доктора Козловского. Но уже успела, как и все остальные работающие с хирургом, полюбить его за невероятный талант, удачливость и даже научилась прощать хирургу его временами злые выкрики, бурчание и вспышки гнева.

То, что Федор Казимирович Козловский был хирургом Божьей милостью, в ЦКБ знали все. И если стоял вопрос о том, кому делать сложнейшую операцию, то выбор неизменно падал на Федора Козловского. Ведь это он в начале года рискнул и вышел победителем, сделав операцию заместителю министра иностранных дел и еще двум очень важным людям. Настолько важным, что если бы они согласились оперироваться за границей, то вряд ли бы их туда выпустили.

– Федор Казимирович, – Каштанова чуть смущенно улыбнулась, – я накрыла стол, так что, может, вы почтите нас своим присутствием?

– Я бы с удовольствием, Катенька, но, увы, должен быть дома. Вы же понимаете, что там сейчас творится?

Всего лишь три дня назад мы похоронили тестя и тещу, так что жена чувствует себя неважно, и я должен быть рядом с ней. Если бы не операция, я и сегодня остался бы с нею. Поймите правильно.

– Знаю, Федор Казимирович. Такое несчастье!

– Да уж, и не говорите.

– Нашли тех, кто это сделал?

– Нет, не нашли, хотя занимаются лучшие сыщики.

– Тогда найдут. Хотя горю этим не поможешь. Жаль вашу жену, жаль детей.

Они же, наверное, очень любили дедушку с бабушкой?

– Да, любили. Правда, в последнее время виделись довольно редко. У детей, как вы понимаете, своих дел по горло. Учеба занимает все свободное время.

– Ой, да, знаю. У моей дочери тоже.

– Вообще-то, Катенька, я загляну к вам минут на пять-шесть, только переоденусь. А от вас сразу домой.

– Вот здорово! – Екатерина Каштанова исчезла за дверью.

А доктор Козловский вновь опустился в кресло, затем положил руку на телефонный аппарат и набрал номер своей квартиры.

– Странно, странно… – пробормотал он после того, как на его звонок никто не ответил. – Интересно, где она? Может, опять поехала на кладбище? Но не должна, машина у меня… Непонятно… Неприятное волнение охватило Козловского. И чтобы хоть как-то избавиться от него, хирург поставил на стол свой кейс-атташе, открыл и принялся педантично складывать все то, что он принес с собой.

Наконец с этим делом Козловский покончил и вновь набрал номер своей квартиры. Опять безуспешно. К телефону никто не подошел.

«Интересно, где же она может быть? А дети? Ладно, раз обещал, то на несколько минут зайду, затем оттуда сразу же домой».

Но не успел он подойти к шкафу и снять с вешалки свой плащ, как зазвонил телефон.

– Да, слушаю, – бросил в трубку хирург и после паузы сказал:

– Да-да, конечно.

– …

– Нет, что вы!

– …