Близнец Бешеного - Виктор Доценко Страница 25

По достижении пятнадцати лет Серафиму пришлось уйти не только из детского дома, но и из школы-интерната. Он поступил в ШРМ — вечернюю школу рабочей молодёжи — и устроился работать на Омский нефтеперерабатывающий завод, ОНПЗ, помощником электрика в электроцех, а уже через три месяца, с честью пройдя испытательный срок и сдав сразу на третий разряд электрика, приступил к самостоятельной работе.

К счастью, на заводе ему тут же выделили место в заводском общежитии, причём в той же комнате вскоре появился и его старый приятель ещё по детскому дому: Данилка.

Когда Серафим вошёл в комнату и увидел статного юношу с правильными чертами лица, тот протянул руку:

— Привет, я твой новый сосед. Зовут меня…

— Неужели это ты, Данилка! — неожиданно воскликнул Серафим. — Ты что, сбрендил, чертяка? Зазнался совсем… Не узнаешь своих старых друзей?

Что-то в голосе вошедшего показалось Данилке знакомым. Он присмотрелся повнимательнее тут же радостно воскликнул: — Господи, Семка!

В этом курносом симпатичном парне с трудом можно было узнать того строптивого и бескомпромиссного мальчишку, с которым Серафим познакомился в первый день своего появления в детском доме.

— Сколько лет, сколько зим, братишка! — Данилка раскинул в стороны руки и крепко обнял Серафима…

* * *

Более трех лет назад Данилка неожиданно получил письмо на трех страницах из Харькова: его разыскала дальняя родственница и приглашала к себе жить. Ехать не хотелось, но руководство уговорило как могло: поезжай, как-никак, родной человек, глядишь, и жизнь наладится…

Данилка не соглашался до тех пор, пока не услышал совет Серафима:

— Данилка, ты же ничем не рискуешь, если согласишься: съезди, осмотрись как следует, а если не понравится, всегда можешь вернуться… А не вернёшься, значит, буду знать, что у тебя все хорошо сложилось… Главное, запомни, ты, Данька, навсегда останешься моим другом, нет, братом! — Серафим вытащил из кармана перочинный ножик, открыл его, чиркнул по своей левой ладони и протянул Данилке.

Не раздумывая не секунды, Данилка проделал то же самое. После этого они сложили свои порезы и почти одновременно произнесли:

— Клянусь, брат!..

* * *

Поначалу они часто писали друг другу: по три-четыре письма в месяц, но однажды одно из писем вдруг вернулось назад. Ничего не понимающий Серафим снова написал письмо, чётко отобразив на нём адрес, и отослал его. Но и оно вернулось, но на этот раз на конверте стоял почтовый штамп: «Адресат выбыл». Куда писать, чтобы разыскать своего друга, Серафим не знал, а потому решил, что если Данилка захочет, то сам он сам его отыщет…

* * *

И вот сейчас они вдруг встретились. Они стояли и долго смотрели друг на друга, веря и не веря своим глазам.

— Что случилось, братишка? — спросил, наконец, Серафим. — Одно моё письмо вернулось, потом другое послал: тоже вернулось, причём с пометкой «Адресат выбыл»… Ты мне можешь объяснить, что это за хрень такая?

— А-а… — Данилка вздохнул и с грустью улыбнулся. — Представляешь, приехал к тётке, та обрадовалась, встретила приветливо, как говорится, со всей любовью, а вскоре и слегла: у неё оказался рак груди в последней стадии… — он махнул рукой. — Вскоре похоронил достойно, устроился на работу, а через пару месяцев заявляется её сын из заключения: у него срок закончился… Прикинь, братишка, срок мотал за свою мать: как-то по пьяни ножом её полоснул по животу… Еле выжила. Когда я приехал и мы стали жить вместе, она часто повторяла, что когда её не станет, все достанется мне… — Данилка скривил губы.

— И что, обманула, что ли?

Да нет, когда она умерла, оказалось, что завещание она не оставила… Так вот, в тот день он заявился весь вдрабадан пьяный, едва на ногах стоит, и своё требует, а меня на улицу гонит… Я и не стерпел: дал в лоб… Он к врачу, потом заяву настрочил в ментовскую… Короче, полтора года навесили на уши… Когда освободился, куда ехать? Потянуло в детство… Конечно же, вернулся сюда, устроился на завод… Жил у знакомых, пока, вот, общагу не дали…

— Так что же ты мне-то не писал, братишка? — сердито спросил Серафим.

— Стыдно было…

— Хорошо, тогда стыдно было, а сейчас, когда вернулся? — настойчиво донимал Серафим.

— Думал, чуть раскручусь и сразу к тебе… Поверь, на следующей неделе уже собирался…

— Да, дела… — протянул Серафим. — А со мной, если, конечно, тебе интересно послушать…

— О тебе я все знаю, — прервал его Данилка. — Думаешь, я случайно к тебе в комнату распределился?

— А что же не узнал?

— Да ты так здорово изменился, что я подумал, что кто-то пришёл тебя навестить…

— Понятно.

— Слушай, братишка, ты не прочь отметить нашу встречу и моё новоселье?

— Спрашиваешь?

— А как ты смотришь на то, чтобы девочек пригласить? — Данилка хитро прищурился.

— Каких девочек? — не понял Серафим.

— Нормальных, сговорчивых… — подмигнул Данилка. »

— Но я как-то… — неуверенно промямлил Серафим, а его лицо мгновенно стало пунцовым.

— Ты что, братишка, до сих пор ни-ни? — он выразительно покачал кулаком ниже пояса.

— Да… как-то… времени не было… — совсем смутился Серафим. — Я даже не знаю…

— Не боись, братишка! Всё будет сделано по высшему разряду! Доверься своему брату… Иди, купи закуси, винца литра три, — он протянул Серафиму деньги.

— Три литра, зачем так много? — ужаснулся Серафим.

— Вина много не бывает, — подмигнул Данилка.