Добро пожаловать в ад - Максим Гарин Страница 24

Нужно иметь стальные нервы, чтобы не обернуться. Второй выскочит в проход с другой стороны и пустит красивую длинную очередь, разрывая в клочья спину врага.

Нога и левая рука стремительно затекали. На таком дереве долго не усидишь. Где они там застряли? Хотят наверняка? Получат.

Предсказание Комбата сбылось. Раздался негромкий щелчок — с таким щелчком ставится новый рожок в автомат. С задержкой на долю секунды с противоположной стороны выступила в проход грузная квадратная фигура. Рублев успел различить недоумение на бледном лице с мелкими булавочными глазками. «Шкаф» слишком точно знал, где находится противник и никак не ожидал, что упрется взглядом в пустоту.

Ему понадобилось только одна дополнительная крупица времени, чтобы заметить Рублева, но тот уже нажал на спусковой крючок. Голова «шкафа» дернулась назад, он уронил автомат и упал ничком как стоял, даже ноги не подогнулись.

Комбат сразу спрыгнул вниз, готовый отразить еще одно нападение, но тут неожиданно во всем подвале выключился свет. В такой непроглядной темноте он очутился впервые в жизни. Ее нельзя было сравнить с мраком бессонницы, когда по обратной стороне закрытых век все-таки плавают неясные разноцветные пятна. Или с ночью в Боснии после истечения срока натовского ультиматума.

Тогда небо затянула сплошная спасительная завеса облаков. Луны нельзя было отыскать — ее свет не мог просочиться сквозь низко нависшую толщу. На земле не рассчитывали на помощь небес: здесь не горело ни одного костра, ни одной лампочки, даже сигареты никто не закурил. Единственное, что осталось реальным, зримым во всем мире — облачное покрывало, желто-серая муть среди бархатной черноты..

Но теперь Комбат очутился в полном провале — никаких щелей, никаких намеков на праздную толпу развлекающуюся совсем рядом, над головой в потоках желтого, густого как патока света. Черным черно. Начинаешь сомневаться даже в собственном существовании.

«Это Жора. Решил, что при игре вслепую шансов у автоматчика больше.»

Началась война нервов. Каждый выстрел мог оказаться роковым: стрелок обнаруживал себя и имел все шансы получить ответную пулю. Поэтому нажимать на курок никто не спешил. Да и двигаться с места — тоже.

Прислонившись спиной к колонне, Комбат напряженно, до звона в ушах вслушивался в тишину. Он знал, что противники заняты примерно тем же.

Слышалось только бульканье горячей воды — она непрерывно вытекала из простреленной трубы. Бульканье позволяло хоть как-то ориентироваться: там стена, вон в той стороне выход.

Рублев попробовал сделать шаг. Не ради того чтобы сдвинуться в определенном направлении, просто с целью проверить, насколько бесшумно он сумеет перемещаться по бетонному полу. По крайней мере сам себя он не расслышал. Оставалось надеяться, что противники тоже.

Вдруг что-то громко ударило поблизости. Он едва сдержался, чтобы не выстрелить — заставил окаменеть судорожно дернувшуюся руку. И только потом понял — пустой ящик хлопнул о стену. Кто-то из двоих швырнул его подальше от себя, чтобы спровоцировать Комбата, заставить раскрыться.

Прежде чем сделать следующий шаг, он осторожно попробовал ногой черноту. Пусто. Знакомый запах. Ясно: в какой-то из пустых бочек держали солярку. Бочка где-то тут рядом. Сам еще не зная зачем, Рублев вытянул руку. Да, вот она, вот ее круглый бок.

Совместив два звука — бульканье воды и недавний треск ящика. Комбат мысленно соединил две точки прямой линией. Это стена. Ряды опор идут параллельно.

Аккуратно, старательно он уложил двухсотлитровую бочку набок.

«Пахнет сильно. Если бросить внутрь спичку, должно ненадолго вспыхнуть.»

Комбат достал из кармана коробок. Рискованный трюк. Но время играет на них — в любой момент может прибыть подкрепление. Там, где есть три «шкафа», будь готов увидеть в два раза больше.

Правая занята. Чтобы зажечь спичку одной левой нужно зажать ее между указательным и средним пальцами, а коробок удерживать безымянным и большим.

Чиркнув спичкой, он отдернул руку от полыхнувшего пламени, толкнул бочку ногой и отпрыгнул назад. Автоматная очередь торопливо дернулась следом, но он уже выпал из колеблющегося облака оранжевого света — бочка быстро катилась вперед по проходу.

Различив тень метнувшуюся в сторону, Комбат выстрелил, почти не целясь. В той стороне, где пропала тень, кто-то захрипел. Комбат упал на пол и как раз вовремя — пуля последнего из уцелевших противников звонко шлепнула по металлической опоре на уровне, где только что находилась его голова.

Лежа на животе, он послал еще одну пулю на хрип и тот оборвался. Бочка, сделавшая свое дело, остановилась и погасла.

Неожиданно Комбат услышал громкий топот. Человек бежал к выходу — не выдержали нервы. Судя по стуку подошв, это мог быть только Жора — любой из «шкафов» прозвучал бы гораздо весомее.

Рублев успевал запросто расстрелять удаляющуюся цель, невидимую, но ясно выдающую траекторию своего движения. Только ему нужно было другое.

— Георгий! Жора! Надо поговорить! Стоять, черт бы тебя побрал!

В ответ раздался торопливый выстрел. Сплюнув, Комбат выпустил две пули по ногам. Глухой стук падения ему не понравился.

«Будь осторожен. Свои подарочки судьба приберегает под конец.»

Приближался он медленно, слушая темноту. Человек с тяжелой челюстью мог обмануть, притвориться.

Расстояние сокращалось, Комбат по-прежнему слышал только собственное дыхание, постукивание крови в висках.

Он чуть не споткнулся обо что-то мягкое — значит, неверно определил дистанцию, ошибся на несколько шагов. Присев на корточки, он зажег еще одну спичку. Да, этот человек уже ничего не расскажет о Рите Аристовой. Похоже, Жора наказал самого себя — так резко присел, страшась ответного выстрела, что пули, пущенные в ноги, угодили в область сердца.

Третья спичка понадобилась Комбату, чтобы осмотреть свою одежду. Пятен нет, только ладонь испачкал кровью, пока осматривал труп. Он тщательно вытер ее платком.

До лестницы оставалось совсем немного. Комбат стал быстро подниматься вверх — уже больше получаса он отсутствовал в кабинете с зеркалами и накрытым столом.

Дверь с кодовым замком оказалась запертой. Он разыскал кнопку звонка. Ждать долго не пришлось. В проеме света, от которого Комбат невольно зажмурился, появилась сутуловатая фигура бармена в «бабочке».

Резким рывком притянув его к себе, Комбат дважды ударил по уродливо яйцеобразной голове рукояткой пистолета. Бармен обмяк и свалился на ступени как мокрая половая тряпка.