Охота на Русалку - Эльмира Нетесова Страница 24

— Меня забрали в армию, — ответил глухо.

— Она вас не дождалась, ушла в притон?

— Не смейте так говорить о ней! Лелька не виновата. Это я, дурак, мать послушал, друзей, все они советовали дорожить свободой холостяка! Кому она сдалась! Годы прошли, мне скоро двадцать пять. Я ни на одну не глянул. Лельку я предал. И она не простила. Вышла замуж, у нее будет ребенок, а я как пень средь дороги… Ни дерева, ни травы вокруг. Даже пес не обоссыт мою свободу, — опустил голову Сергей.

Лелька впервые открыто рассматривала его. Как он изменился, постарел, поседел, огрубел.

— Зачем же вломился к ней среди ночи?

— Я люблю ее! Даже сильнее, чем в юности. Она как приворожила меня! Что ж, виноват…

— А вы любили его? — спросил Лельку следователь.

— Да! Больше жизни. Но не теперь. Между нами все кончено. Я не бумажник, чтобы мной владел тот, кто нашел. Я жена! Замужняя баба!

— И никогда не простите Мелова? — глянул следователь на Лельку.

— Если была бы уверена, что никогда не повторит вчерашнее, не придет в дом и не станет домогаться меня, не будет оскорблять при встречах в городе, я бы простила его…

— Эх, — люди, вы не сумели удержать в своих руках собственное счастье. И, обокрав самих себя, еще калечите судьбы друг друга! Потому нет у вас ни тепла, ни радости в жизни.

Повернулся к Сергею и спросил:

— Можете гарантировать покой и неприкосновенность этой гражданки, как она того просит?

— Смогу, — ответил глухо.

— Смотрите — нарушите, присовокупим и это заявление. Тогда не миновать зоны на многие годы.

Сергей глянул на Лельку, поблагодарил взглядом.

— Идите! По-моему, вы по соседству живете? Если желаете, вас на нашей машине подвезут, — предложил следователь, улыбнувшись в сторону.

— Спасибо! Сами доберемся! — ответила Лелька и тут же вышла из кабинета.

Сергей, потоптавшись у стола, осмелился. Вытащил из кармана пачку денег, сунул следователю в карман:

— Знаю, от чего меня спасли. Напился дурак, по трезвой не решился бы вот так ввалиться, а здесь осмелел. Думал, она прежняя, да облом получился, чуть не сыграл с жизнью в «оверкиль»…

— Ты говорил, что в отпуск приехал? На полтора месяца? — сделал следователь вид, что не увидел деньги. Но в кармане цепко ухватил их в руку.

— Да, через полтора месяца уйдем в Бристоль ловить селедку. Я ж хотел вернуться на Север вместе с Лелькой, где ее никто не знает. Ведь мамаша моя уже умерла. Она не любила девчонку и сделала все, чтоб разлучить нас. Ей удалось…

— Слушай! Она тот самый бумажник, какой признал хозяином первого поднявшего. Как мужик мужику советую: не жди конца отпуска, уезжай к себе, чтоб здесь не сорваться. Жаль мне тебя как человека, но поищи для семьи другую бабу. Их полно по свету. Не ломай себе жизнь. Ведь вот-вот вернется из Москвы ее мужик. Узнает, потребует наказания для тебя. Я такого поворота не исключаю. Пойми правильно!

— Что ж, так оно лучше. С глаз долой — из сердца вон! Может, теперь получится. — И пошел к выходу.

Лелька попросила таксиста подвезти ее к пивбару. Едва вышла из машины, заметила толпу возле своего заведения. Тут были участковый, сторож, Юлия, трое подростков, с ними длинный стриженый парень и толпа зевак, которым все хотелось знать первыми.

Завидев Лельку, Юля завопила радостно:

— Нашли гадов, отморозков, воров проклятых! Глянь, кто нам облом замастырил? Вот эта шайка засранцев вместе с бритым жеребцом! Всех до единого в камеру надо, в тюрьму до самого конца! Глянь, как руки порезала, пока все убрала. А убытка сколько? Одних бокалов больше десятка разбили. Мыслимо ли дело? А сколько украли?! Если такие сопляки начнут промышлять воровством, честным людям жить будет невмоготу!

— Пройдемте в бар, — предложил участковый и заставил подростков разуться у входа.

Юлька расцвела за такое уважение к своему труду. И предложила участковому пива. Но тот отказался категорически.

— Как же вы разыскали их так быстро? — восторженно удивились Леля и Юлия, присев к столу.

Молодой участковый покраснел, смутившись. Не научившись врать, сказал правду:

— Сам таким же вот был в детстве. И меня за эти же проделки притаскивали за уши в милицию. С годами прошло дворовое геройство. Эти тоже израстутся. Хулиганство — болезнь переломного возраста…

Участковый посмотрел на длинного стриженого парня.

— Скажи, Данилка, для чего здесь нагадил? Денег тут не взял, пожрать и дома хватает. За что и кому мстил? — спросил участковый устало.

— Я здесь даже не был!

— Да ну? Но пацанов послал ты!

— Они сами посылать умеют…

— Слушай, ты тут не выкручивай задницу! Не то вызову машину, заберу в камеру, там мигом запоешь: «И за что Данилке… так влетело?»

— Говорю, я ни при чем! В деревне был у деда!

— Так, да? А откуда у твоей сестры орешки в кармане оказались? Бабка по неграмотности собралась суп с чипсами варить, перед ней почти полный ящик на кухне стоял.

— Ну, эти принесли! — кивнул на подростков.

— Они дурней тебя? Что украли, то отдали? Сами не любят чипсы и орешки не едят? Ты кому это рассказываешь? А сторожа кто долбанул? До его головы только ты и мог дотянуться. Пацаны этому старику даже до плеча не достанут. А ты мне тут уши пудришь! Вот напишет дед заявление, и пойдешь в зону. Он тебя по голосу узнал. Когда долбанул его, что сморозил?

— Накройся, плесень!

— Сам ты дерьмо! Тебе бы вкалывать как мужику, а ты с пацанами сопли жуешь, да еще из меня дурака хочешь сделать. Сейчас позвоню твоему дядьке, пусть сам с тобой разберется, — достал участковый мобильный телефон, но только включил, Данил к нему бросился.

— Не звоните! Что хотите делайте, но не это! — взмолился парень, побледнев.

— Умел шкодить, теперь отвечай!

— Все расскажу, как было. Только не звоните! — дрожал осиновым листом.

— Что нового скажешь? Я и так все знаю. Покуражиться вздумал! Людей в убыток ввел, старика чуть не убил, а сопляков своих чему учишь?

— Я оплачу ущерб.

— Откуда деньги возьмешь?

— У матери. Я у нее на складе грузчиком подрабатываю. Она дает деньги, когда прошу.

— Леля, Юля, у вас готов список?

— Да, и сумма ущерба выведена, — сказала Юлька.

— А как с дедом будем?

— Как скажете, — отозвался Данил.

— Нехай две сотни гонит, — сказал старик.

— Все вместе — полторы тысячи. Очень скромно, — заметил участковый и уточнил: — Когда принесешь?