Достанем врага везде! - Иван Стрельцов Страница 23

— Начинается регистрация билетов на рейс Симферополь — Тбилиси…

Сидя на переднем сиденье «Бьюика», Богдан Малюта смотрел вслед удаляющемуся маленькому самолету. В салоне этого красавца ему однажды довелось побывать, а вот летать не пришлось.

Наконец силуэт «Сессны» растаял в блеклом мареве раскаленного неба.

— Давай на базу, — коротко приказал полковник водителю.

Мощный «американец» выехал с территории аэропорта; охранник на воротах, дурачась, отдал честь. Оказавшись на трассе, «Бьюик» зарычал движком, набирая скорость. До полигона «Лаванды» ехать было больше двух часов. Бесцельное и бесплодное прожигание времени, как считал полковник своим не особо интеллектуально развитым, но вполне рациональным кулацким умишком. В военное училище он поступал, учитывая множество положительных факторов: выйдет молодым на пенсию, затем выслуга лет, опять же — всевозможные надбавки, да и мир можно посмотреть.

В начале девяностых все известные события могли поставить на его карьере большой жирный крест. Повезло. Вовремя подсуетился дядя, брат матери, замполит мотострелковой дивизии. Он один из первых прилюдно порвал свой партбилет и публично осудил кровавый коммунистический режим и русскую оккупацию. За такую верность «незалежной неньке» получил должность одного из начальников формирующейся тогда службы государственной безопасности. Новый начальник стал окружать свою персону преданными людьми, первым из которых стал тогдашний старлей Малюта. Под теплым крылышком родственника Богдан сделал стремительную карьеру. Но вскоре приоритеты стали меняться, и нужно было выбирать, на чьей стороне полковник. И Малюта без ложных угрызений совести сдал своего благодетеля и дядю — как говорится, яблоко от яблони недалеко падает.

Самосозерцание наконец надоело Малюте; он достал мобильник и набрал номер Нияза. Трубка выдала длинные монотонные гудки, но на связь никто не выходил. «Чертовы аскеры» [8], — чертыхнулся про себя полковник и отключился. В отличие от службы в армии работа на секретную службу имеет множество нюансов, о чем строевой офицер даже не подозревает.

За шестнадцать лет в СБУ Богдан Малюта овладел этим искусством полностью. Числясь официально начальником особого отдела Крымского гарнизона, полковник занимался далекими от контрразведки вещами: кроме постоянных встреч с представителями иностранных спецслужб защищал от бандитских наездов бизнес Магомеда Аль Нулиса (сириец хорошо оплачивал «крышу»), «поддерживал форму» тренирующихся на горном полигоне боевиков из УНА-УНСО. А заодно водил дружбу с местными «неформалами».

«Союз офицеров крымских татар» и ультранационалистическая партия «Адалет» были порождением идеи о возрождении Великого Крымского ханства, где главными противниками и обидчиками выступали неверные русаки. Две военные кампании в Чечне как нельзя лучше подходили для подготовки настоящих аскеров. Правда, война — это не тренировочный лагерь, и многие из отправленных по ту сторону Керченского пролива не возвращались обратно, а вернувшиеся в большинстве своем плотно «сидели на игле», спасаясь при помощи наркотического забвения от ужасов войны. «Чеченский синдром» интернационален. Но зато такие «борцы за веру» как нельзя лучше подходили для неформальных операций контрразведки.

Два дня назад охрана засекла возле «Лаванды» подозрительного наблюдателя. Мужчина на подержанной «Таврии», неброской внешности, хотя некоторые черты позволяли судить о национальной принадлежности.

«Шось мени цей цикавый жыдок не до вподобы, — озвучил свое замечание комендант базы. Когда контрразведка пробила „Таврию“, номер малолитражки ничего не дал. — Може, потягаемо його за обризану пуцюрыну?»

— Отставить, — буркнул Малюта; он четко помнил служебные инструкции, как решать проблемы с душком. А амбре исходило еще то. Тем более на базе кроме отряда боевиков, старательно оттачивающих ратное мастерство, гостили еще трое арабских гостей, о существовании которых не должна была знать ни одна живая душа. Иначе международного скандала не избежать. Поэтому следовало для начала выяснить, кто этот грач носатый — журналюга или, может, чего похуже. О происшествии Богдан не стал докладывать в Киев, решив, что сам во всем разберется. А чтобы не светить своих людей, использовал местные связи.

Отмороженный Нияз со своими такими же братьями как нельзя лучше подходил для этой цели. О цене договорились быстро, а заодно обсудили детали предстоящей акции: как брать «грача», куда вести и как раскалывать. Все было учтено до мелочей, вот только исполнители как в воду канули.

Такие накладки Богдану были не по душе — как вальс на минном поле; понятия не имеешь, чем завершится следующий шаг. «Вот же курвы обдолбанные», — мысленно чертыхался Малюта.

В комнате совещания, кроме Рыжей Бороды и Инженера, полковника ждали трое европейцев. Первый — мрачного вида молодой парень с гротескными чертами лица. Кривая линия губ, приплюснутый нос, уши, неестественно прижатые к черепу. Такого увидишь, сразу поймешь — пластику делал коновал. Двое других были похожи, как родные братья — оба широкоплечие, круглолицые, с подковообразными пшеничными усами. Отличались разве что ростом: один — невысокий, коренастый с покатыми плечами; другой — почти на голову выше, но так же плотно сбитый. Все пятеро были в одинаковом просторном камуфляже тигровой расцветки, который как нельзя лучше сливался с крымскими скалами.

— Здорово, хлопцы, — неприветливо буркнул Малюта, усаживаясь на свободный стул. Уперевшись локтями в крышку стола, тоном учителя сказал: — Ну что, повторим пройденный материал?

— Ты чего, полковник?! — едва не взвился над столом коротышка, командир отряда «Секира» Мирослав Скеля по прозвищу Фюрер. Как и большинство низкорослых людей, он вдоволь натерпелся насмешек со стороны более высоких ровесников, а потому был переполнен высокомерными амбициями. Еще со школьной скамьи он мечтал поступить в Рязанское десантное училище, учился на «отлично», много занимался спортом, вел активную общественную работу. По окончании школы получил комсомольскую рекомендацию, что было стопроцентной гарантией поступления. Но не поступил, срезали на медкомиссии: стандарт офицера-десантника — сто восемьдесят сантиметров, а его рост не дотягивал и до ста семидесяти. Домой Скеля вернулся обозленный на весь белый свет. Но начиналась эпоха раскола и кровавых конфликтов, время военных романтиков. Мирослав сообразил, что один в поле не воин, и примкнул к националистам. Расчет оказался верным, и уже через два месяца он воевал с молдавскими полицейскими и румынскими наемниками в Приднестровье. Потом была война в Абхазии, две чеченские кампании, где он отличился особыми зверствами над пленными офицерами, за что и получил свое сатанинское прозвище. На самом деле Фюрер мстил тем, кому, в отличие от него, удалось осуществить свою мечту. С каждой войной, с каждым боем росли опыт и авторитет Скели, его тяга к власти не знала ни сомнений, ни жалости. Вскоре он стал одним из основных руководителей в боевой ячейке националистической организации. Заниматься отсиживанием пятой точки в кабинете, натаскиванием молодежи — так называемых стрельцов — в военно-спортивных лагерях вообще претило энергичной натуре, как, впрочем, и организация факельных шествий в столице. Мятежная душа требовала действия, в конце концов Мирослав добился создания «Секиры». Также их обеспечили базой, где боевики могли постоянно готовиться к войне с москалями. Они долго тренировались, и вот, когда наконец этот час пробил, какой-то барчук начинает корчить из себя великого полководца. Экзамены устраивает.