Я выжил - Сергей Зверев Страница 23

– Мам, да не грузись. Я напишу. Обязательно напишу.

Внезапно образ матери стал медленно растворяться. Илья протянул руки, пытаясь остановить ее. Однако сделать это у него не получилось. Знакомый образ так и растаял в ночной прохладе.

– Я вернусь, мама. Я выживу, – прошептал Илья в пустоту. – Я обязательно вернусь…

Разбудил Пушкарева ночной холод. Голова уже почти не болела, но вот спина все еще давала знать о себе приступами сильной боли, возникающей при резких движениях. Однако теперь Илья был уверен на все сто процентов, что это обычный ушиб, который рано или поздно пройдет, не оставив и следа. И хотелось надеяться, что сие приключится не поздно, а как можно раньше. Ведь на нем все заживало как на собаке. В детстве разбитые коленки и ссадины от беганья и лазанья по деревьям, в юности синяки после драк со сверстниками, в учебке ушибы, полученные на изнурительных тренировках. Вот и сейчас подобные мелочи совершенно не пугали Пушкарева. Сейчас он отлежится, и все пройдет! Единственное, что сильно напрягало, – отекший глаз. Шишка была добрых размеров. По крайней мере, так Пушкареву казалось. А фраза «синяки украшают мужчину» всегда вызывала в Илье приступы обиды. Неужели отекшая щека или синющий мешок под левым глазом может кого-то украсить? Бред какой-то. Неужели девчонкам нравятся убогие и покалеченные? Ерунда.

Илья поднял голову и взглянул на кусок темного зарешеченного неба. Бесконечная чернота с миллиардами огоньков, начищенных до блеска вчерашним дождем, манила к себе таинственной неизвестностью. Как странно. Глядя в это небо, на эти звезды, осознаешь, что вся земная суета с ее бесконечными проблемами, войнами и политическими интригами супердержав на самом деле ничто по сравнению с этой бесконечностью. Хотите пример? Что такое эта война с десятками тысяч смертей по сравнению, ну, скажем, с рождением звезды? Да ровным счетом ничего! По крайней мере, во Вселенском масштабе! А может, и другой вариант. Что, если где-то там, далеко-далеко, живут маленькие зеленые человечки, которым чужды все эти войны и интриги. Они гораздо мудрее нас. И смотрят на людей через большое увеличительное стекло, не понимая, чем мы тут занимаемся. Почему воюем? Зачем убиваем себе подобных? Ведь к чему это может привести, если не к гибели Человечества? А значит, все это глупо и печально! Неужели лучше разрушать и убивать, чем созидать и рождать что-то новое? Неужели Вселенский Разум, Иисус, Аллах, Будда, Шива или еще кто-то создал людей лишь для войн и страданий?

Илья вздохнул. Как бы сейчас ему хотелось оказаться там. Среди всего этого величия и спокойствия. У далекой, приветливой звезды. На какой-нибудь безлюдной планете. Отвлечься от земной суеты, забыться и ни о чем не думать. Проваляться с недельку на берегу теплого моря. Просто так. Ничего не делая, ни о чем не думая. А потом сесть в космический корабль и улететь домой к маме и папе. Прийти домой, позвонить в дверь, а потом всех крепко-крепко обнять.

Да! Пушкарев мечтательным взглядом обвел небосвод и поднялся с земли. Мечты мечтами, а реальность реальностью. Сейчас его жизнь весела на тонком-претонком волоске, который мог оборваться в любую секунду. Поэтому необходимо что-то предпринять. А для этого нужно сначала хорошенько осмотреться. Илья обвел взглядом свою тюрьму в поисках какого-нибудь варианта спасения. Хоть что-нибудь, за что можно зацепиться. Один маленький намек. Мизерный шансик. Он обязательно им воспользуется, каким бы незначительным этот вариант ни был! Ну ведь не бывает безвыходных положений!

До выхода из ямы навскидку было метра три. Поэтому дотянуться до решетки без посторонней помощи он не мог. На полу, кроме сырой соломы, ничего не наблюдалось. В углу тюрьмы стояло дырявое ведро, от которого разило как из канализационного люка. Даже если пренебречь своей природной брезгливостью и перевернуть парашу, то высоты полученного пьедестала все равно не хватит. Как ни крути. Будь он даже чемпионом мира по прыжкам в высоту. Шансов победить законы природы с пресловутым земным притяжением у него не было.

– Суки, – выругался Илья, сгребая солому в кучу. – Чтоб вас всех… Собаки драные. Ненавижу! Твари!

Внезапно что-то холодное скользнуло по его ноге и выпало из полуразодранной штанины брюк. От неожиданности Пушкарев даже вздрогнул. Наверно, это нервное. Если не успокоиться, то так скоро он начнет пугаться собственной тени. Хотя нет. Это ему не показалось.

Илья нагнулся и подобрал небольшой предмет. Холодная сталь моментально обожгла ладонь. О чудо! Это был перочинный ножик. Возможно, он выпал из продырявленного кармана брюк, но так как своим ходом Илья не шел, то остался лежать в штанине. И это был именно тот шанс, за который нужно хвататься двумя руками. И, возможно, он приведет Илью к спасению. Ведь не бывает безвыходных ситуаций!

– Ну, сучары! – погрозил Пушкарев чернеющему сквозь решетку небу. – Дай бог, вырвусь! А если нет, отвечаю: один я на тот свет не уйду. Кому-нибудь напоследок из ваших в горло воткну.

Слегка успокоившись, Илья выковырял большой плоский камень из земляной стены и принялся аккуратно затачивать короткое лезвие. Через час кропотливого труда нож был острей любого джилетовского станка. Илья аккуратно сложил его в карман и улегся на импровизированный матрас. Спать совершенно не хотелось. Поэтому Пушкарев тупо уставился в зарешеченное небо и так пролежал до самого рассвета, размышляя о своем незавидном положении.

Первое, что хотелось знать, – куда его занесло? То, что это не село, в которое, по данным разведки, спустились боевики с гор, Илья уже давно сообразил. Скорее всего, сейчас он находился в их лагере. Где-нибудь в горах. Еще бы знать, в каких именно. Точней, в каком квадрате? Наверняка это место располагалось далеко от предгорных поселений. Иначе бы его уже давно нашли наши самолеты-разведчики или спутники. А судя по размерам и инфраструктуре лагеря, эта база не являлась временной. Когда боевик тащил Пушкарева к яме, Илья сумел разглядеть несколько построек и высокий каменный забор с железными воротами. Также не ускользнула от его цепкого взгляда укрепленная вышка с пулеметным гнездом и дозорным. Это означало, что лагерь строили основательно, в надежде, что моджахеды могут провести здесь не один день, а то и не один год. Наверняка это какой-то скрытый, хорошо замаскированный тренировочный лагерь в труднодоступной горной местности.

Илья протяжно выдохнул. Если эти догадки окажутся верными, это сильно уменьшит его шансы вырваться из плена. Ведь блуждать пешком по горам без еды и пищи равносильно смерти. Или повторному пленению, что тоже приведет к неизбежному финалу. Поэтому подготавливаться к побегу нужно основательно. А для этого необходимо много времени и везения! И если вторая составляющая – понятие абстрактное и не поддающееся прогнозированию, то вот с первой все обстояло иначе. И на этот вопрос у Пушкарева не было никакого ответа. Время! Сколько его у него осталось? День, два, неделя, месяц?

Если верить приказу Вахи, пока Пушкарева трогать никто не будет. Илья частенько слышал истории о жадности рыжего. Поэтому вряд ли Ваха пустит его в расход без причины. Ведь это было эконо-мически невыгодным. Илью можно обменять на пленных боевиков, потребовать за него выкуп, наконец, продать в рабство. А это все-таки жизнь и шанс на побег! Однако сильно обольщаться на этот счет не стоило. Надеяться на здравый смысл этих людей было занятием глупым и бездарным. Сегодня они в шоколаде – значит, настроение хорошее, мысли правильные. А завтра получат по своей черной заднице, вернутся в лагерь побитыми – и пипец. Прощай, здравый смысл вместе с жизнью и ее экономической ценностью.