Призраки Лондона - Александр Афанасьев Страница 23

— Вот как… — не удивилась комиссионер — не наркотики?

— Наркотики, думаю, там тоже есть, такие структуры редко занимаются чем-то одним. Но главное то, что они торгуют детьми. Усыновление, сексуальная эксплуатация, даже черный рынок органов…

— И у вас есть доказательства?

— Они есть у ФБР, мэм, надо сделать официальный запрос. В рамках борьбы с педофилией они распотрошили один из русских сайтов, предлагающий подобное. Виталий Лосев был одним из списка пользователей.

— То есть, вы полагаете, Виталий Лосев был педофилом?

— Не только.

Боул резко махнул рукой

— Я проверил список. В нем больше шестисот имен. Его британская часть. В ней есть некий Комон Фродо. Его американцам так и не удалось установить.

…

— Но его день рождения. Тринадцатое марта шестьдесят первого года.

— И что?

— Это день рождения сэра Кристиана Донохью. Он придумал себе псевдоним и выходил в сеть с компьютера, который не оставляет следов — но когда он регистрировался, то автоматически поставил правильный день рождения. Если Лосев и Донохью члены глобальной сети педофилов, то у нас есть мотив.

— Стоп. Стоп, стоп…

— Мэм. У Донохью не было ни жены, ни детей. Никогда. Я проверил. Как думаете, почему?

— Стоп. Обвинить русского убийцу это куда не шло, но британского лорда…

— Мэм, пока это мои предположения. Но оставлять это так нельзя. Если это убийство связано с трансграничной торговлей детьми, то это дело наивысшего приоритета.

Чайник вскипел, комиссионер замерила температуру и разлила чай по чашкам.

— Пока это только слова. Догадки. Сами понимаете, как будет воспринято подобное.

— Мэм, мы не можем закрывать глаза на подобное. Это жестокая эксплуатация детей. Возможно, убийства детей. Теперь понятно, почему русские прислали этого типа. Они что-то знают и хотят замести все под ковер.

— Да, да…

Комиссионер отпила кофе

— У вас с собой список? Я хочу его посмотреть, перед тем как что-то предпринимать.

— Да, мэм…

Коммандер выложил карту памяти телефона

— На телефоне? Вы не печатали?

— Нет, только успел просмотреть. Я сразу к вам…

Комиссионер Рид допила кофе

— Хорошо, Филипп. Я посмотрю, как мы сможем пустить это в ход. И к черту политику.

* * *

Коммандер Боул возвращался домой уже ближе к рассвету.

Он жил на окраине Лондона. Переехал недавно — после того как они с Хелен решили больше не мучать друг друга. Из него не получился хороший отец и семьянин. Из нее не получилось хорошей и верной жены. Что и не удивительно, если учесть, сколько времени он проводил вне дома.

У сыскников хорошие браки редкость…

Коммандер запер машину. Обернулся… кажется, небо уже светлеет, вон, фургон мусорщиков едет…

Это было последнее, что он помнил…

* * *

Фургон мусорщиков остановился в метре от сбитого человека. Из него вышли двое, один посмотрел на часы

— Посмотри, что с ним.

Человек в форме муниципального уборщика подошел к телу

— Готов кажется — объявил он

— Посмотри, что в карманах. Телефон надо забрать в любом случае. И бумажник тоже заберем…

Коммандер Боул этого уже не слышал…

* * *

А что касается меня, то я сидел в саду и думал, почему тут никто не навалил кучу мусора мимо урны и не испоганил лавочки. А потом катался в новом даблдеккере для Лондона — тот самый красный двухэтажный автобус. И там тоже никто не насвинячил.

Вначале было слово. И слово было из трех букв…

Нет, я ни на что не жалуюсь. Просто невыносимую обстановку в городе, во дворе, во всей стране — создают не инопланетяне, не масоны и не хохлы. Создаем мы сами. Владельцы машин, разъездившие газон до состояния грязной жижи. Пацаны с баллончиком и сомнительным художественным вкусом. Алкаши со своими потребностями.

И мэра города — избирает нам не Путин. Да и сам Путин… несколько лет назад мы говорили, что он один вернул России статус мировой державы — а теперь он один отвечает за все наши злоключения. Когда же мы повзрослеем-то, наконец, мать вашу так…

Потом я вернулся в отель… полюбовавшись заодно на медную табличку у входа. И козырек. И конторку портье. А ведь это недорогой отель. Просто — ощущение жизни складывается из таких вот мелочей. Здесь отель должен быть таким, любой — и другим он быть не должен, и для этого не надо никакого закона. У нас бы в лучшем случае прибили бы табличку из дешевого пластика на входе, и все остальное тоже сделали бы дешевым — а цену бы заломили как тут. И все потому, что владелец бизнеса увидел у друга Порш-Кайенн, и теперь ему нужен такой же и прямо завтра. Он вешает на бизнес автокредит, а если прогорит бизнес — кинет, кого получится кинуть, но этот Порше у него будет.

Б…

Взяв у портье ключ, я поднялся по лестнице на свой этаж, зашел в свой номер и попытался зажечь свет. Но он не зажигался. Вот тебе и…

И тут я понял, что в номере кто-то есть.

— Лось? — позвал я

Темнота не откликнулась…

* * *

В нашей службе мало гламурного, что бы не показывали в сериалах. Типа Агент национальной безопасности или еще какая-то хрень. Трагического куда больше. Трагедия начинается хотя бы с того что мы не можем жить и не врать. Ложь — неотъемлемая часть нашей профессии, каждый из нас должен быть тем, кем он не является на самом деле и убеждать других в том, что не имеет никакого отношения к действительности. Ложь переносится в семью, потому что нельзя быть лживым на работе и честным дома. От того — я не знаю никого из своих коллег, у кого был бы счастливый брак.

Мы постоянно ходим по лезвию ножа. И гибнем чаще всего по трагической глупости. Кто-то что-то не предусмотрел, или просто поленился, или кто-то предал — и… приехали.

А на работе в ФСО — хорошего ничуть не больше. Каждый из нас видит отцов народа в самых неприглядных ситуациях… врущими, пьяными, ворующими…да просто такими, какие они есть, а не какими их показывает телеэкран. После чего — в людей перестаешь верить сразу и напрочь. Просто не получается больше верить…

— Лось…

…

— Я здесь не для того чтобы тебя убивать. Меня прислали не для этого.

Молчание. Лишь между штор — почти неслышный гул улицы

— У меня есть квартира. Кажется, не засвечена. Если хочешь, я попробую вывезти тебя из страны. Во Франции расстанемся.

…

— Я сейчас включу свет…