Предательская западня - Валерий Рощин Страница 22

Темп продвижения по отрогу заметно снизился – теперь лидеру приходилось подстраиваться под хромавшего парня. Камеру и сумку с его личными вещами тащили Дробыш с Игнатьевым, да толку от помощи выходило немного. Подполковник шел, как выражались в среде спецназа, "на автопилоте" – механически выполняя необходимые для безопасного продвижения действия: ориентировался, выбирал дорогу, всматривался в складки и нагромождения валунов. Голова при этом могла быть занята чем угодно – условные рефлексы один черт срабатывали безотказно. Мысли опять крутились вокруг семьи, вокруг испорченных отношений с Анной…

Сложно ему было в чем-то обвинять супругу. Первые годы она моталась за ним по гарнизонам, точно привязанная; жила в бараках, терпела тяготы и лишения наравне с мужем. Первую и единственную до сего момента отдельную квартиру семья получила на третьем году службы в Ставропольском крае, когда Бельский примерил мундир с майорскими погонами и стал заместителем командира Отряда. Квартиру… Эту трущоба и квартирой-то звалась с превеликой натяжкой – две комнатушки и пятиметровая кухня на первом этаже старенькой блочной пятиэтажки. С жуткой вонью, влажностью и блохами из подвала… С момента постройки дом не претерпел ни одного ремонта – повсюду зияли амбразуры вместо дверей и окон подъездов; стены давно потрескались; из ступеней лестниц местами торчала арматура. Черт его знает… Наверное и это добавило негатива в общую копилку. В общем, не заладилась их жизнь с Анной в последний год. И как назло именно в этот период судьба непрерывно швыряла его по командировкам – возможности спокойно разобраться в сложной ситуации, выправить положение и предотвратить надвигавшуюся трагедию не предвиделось. Дважды он наведывался домой для короткого отдыха и всякий раз натыкался на стену отчуждения. Для решения проблемы требовались обстоятельность и терпеливая настойчивость. Последнего в характере Станислава хватало с избытком, а вот для обстоятельности требовалось время. Хотя бы пара месяцев спокойной жизни рядом с близкими людьми…

Идущая следом журналистка частенько вклинивалась в раздумья и возвращала дурацкими вопросами в реальную действительность.

– Станислав, вы давно в Ичкерии? – шепотом спросила она.

– Несколько командировок под конец первой кампании, – неохотно отвечал он. – И почти безвылазно всю вторую.

– И ранения, наверное, есть?

– Есть. На войне без ранений не обходится…

– А в плену довелось побывать?

Тот усмехнулся:

– Довелось однажды. Наполовину.

– Это как – наполовину? – любопытствовала сотрудница западных СМИ.

– Да очень просто: взяли нас четверых тепленьких и контуженных после часового боя.

– И что же?…

– Троим глотки перерезали, а мне не успели – наши ребята на "коробочках" подоспели, отбили. Получается, что в плену и получаса не пробыл…

Девушка помолчала, переваривая услышанное. Потом сменила неприятную тему:

– А семья у вас есть?

С минуту Бельский делал вид, будто тщательно изучает с помощью бинокля ущелье. Сам же обдумывал, как бы покорректней отшить надоевшую собеседницу. В итоге коротко отрезал:

– Да, я женат.

Продолжить "допрос" въедливая журналистка не успела. Внезапно прекратив движение, подполковник передал назад команду:

– Стоп! Всем остановиться!

Настороженно прислушиваясь, снова поднял бинокль…

– Почему мы встали? – еле слышно прошептала журналистка.

– Замри! – приказал он ей и с минуту чутко вслушивался в тишину. Потом, не оборачиваясь, спросил: – Вы слышали?

– Что?

– Звук. Слышали странный звук?

– Нет… – пожала она плечами.

Станислав внимательно изучил левый склон и лежащее внизу ущелье…

Впереди отрог, по которому они взбирались, резко уходил вверх – к пику, высотой более четырех тысяч метров. Лидер же собирался свернуть вправо и повести отряд вниз – по этакой своеобразной перемычке, соединявшей вытянутую возвышенность с соседней горной грядой. В одной из долин за этой грядой и располагалась цель перехода – пограничная застава.

Но обрывки странного звука долетели слева.

Сегодняшней ночью ветер в горах был не настолько силен, чтобы его "голосистые" порывы рождали в воображении звуки, напоминавшие голоса людей или вой животных. Звук определенно походил на крик человека.

– Беса ко мне, – распорядился подполковник.

– Что хотел, Стас? – появился тот перед командиром.

Отведя его в сторону – чуть левее и поближе к склону, подполковник в полголоса пояснил:

– Звук послышался из этого ущелья. Странный звук…

– Человек?

– Скорее да. Очень похоже… И вообще… не нравятся мне все эти внеплановые приключения: обстрел "вертушки", визит к площадке бандитов…

– А может, показалось? Камни, например, посыпались? – осторожно предположил капитан.

– Вряд ли – это определенно был чей-то голос. Точнее, вскрик, будто пулю в человека всадили.

– Понятно. Я подальше был, потому и не разобрал.

– Вот что, Юра, задержись-ка на этом месте – понаблюдай с часок за обстановкой, – передал он ему бинокль и подсказал: – Звук предположительно исходил вон из той глубокой складки, что на противоположном склоне.

Сонин внимательно осмотрел указанное место и вернул командиру бинокль:

– Вроде, ничего подозрительного не видно.

– И все же следует подстраховаться.

– Понятно. Сделаем.

– Знаешь… оставь-ка себе бинокль – через прицел и человека-то не увидишь дальше трехсот метров.

– Не, Стас, привык я к нему. Как-нибудь увижу. К тому же, тебе без хорошей оптики никак нельзя – вон, сколько людей за собой ведешь.

– Ладно, будь по-твоему, – скрепя сердцем, согласился командир. – Но дольше часа тут не задерживайся.

Бельский собрался продолжить путь, но, вернувшись, приказал:

– И Игнат пусть с тобой останется. На всякий случай.

– Игнат?! А ты с одним Дробышем, что ли, дальше пойдешь? Не маловато вас двоих на этот… пионерский отряд?

– Ничего. Мы с Иваном осторожненько, – хлопнул Станислав давнего приятеля по плечу. – Только поаккуратней тут, Бес – не светись. Выбери укромное местечко и затаись, как ты умеешь.

– Не впервой, – обнадежил спецназовец.

– Не прощаемся. Нам за час с хромым пареньком далеко не уйти – скоро, надеюсь, увидимся…