Последняя роль неудачника - Фридрих Незнанский Страница 22

— Правда? — с сомнением сказал Гордеев.

— Это верно, во всяком случае, в отношении Варенцова, — заверила Грушницкая. — Словом, я появилась в его компании очень кстати, поскольку хорошо знала Степана и смогла снять с него бремя каждодневных забот и дать возможность плодотворно работать. Теперь он мог всецело отдаться своим безумным затеям. Цитирую его почти дословно. Жалование, которое он мне предложил, — сама я этого вопроса не поднимала, — намного превосходило мои запросы. Вообще, меня бы ничуть не обеспокоило, если б я мало зарабатывала, а вот то, что я зарабатываю много — в моем представлении, — внушало мне большую уверенность в себе.

— А как муж отреагировал?

— С Артуром и на этот раз все обошлось, даже проще, чем я предполагала. Я боялась, что он разволнуется, тут же придумает массу возражений. Он же, напротив, нашел мою идею удачной и вполне понял нежелание посвящать его в мои планы, пока не будет чего-то реального. Он чувствовал, что последнее время я нахожусь в подавленном состоянии, и искренне надеялся, что перемена в образе жизни пойдет мне на пользу. Он, со своей стороны, крайне обеспокоенный моей депрессией, тоже пытался что-то придумать и хотел предложить мне, наоборот, поехать отдохнуть! Но раз я решила по-другому… А потом, ведь я всегда, в любую минуту могу отказаться… Если, скажем, буду слишком уставать… Ха! Даже смешно.

Уже через неделю моя жизнь оказалась заполненной до отказа. Не успела я появиться в фирме Варенцова, как меня подхватил нескончаемый водоворот дел, Степан уже не мог без меня обходиться — в плане профессиональном, конечно, ибо в остальном… У него, оказалось, были две официальные любовницы, но еще, как я подозреваю, и немало увлечений. К счастью, этой стороной его жизни занимаюсь не я — в этом состоят основные обязанности его личной секретарши. Ей приходится следить за тем, чтобы дамы не сталкивались друг с другом, улаживать трудности и даже разрешать драматические ситуации, что уже случалось и наверняка повторится не раз. В вопросах же профессиональных Степан не перестает удивляться моей необыкновенной способности вживаться в дело и не понимал, как он мог до сих пор заниматься один всем тем, что теперь он делит со мной!

— От скромности вы не умрете, — заметил Гордеев, хотя ему, в сущности, было глубоко наплевать.

— Привожу в точности его слова, — объяснила Грушницкая. — Примерно через пять месяцев работы я уезжала в Лондон с целой кучей нерешенных проблем. Степан просил меня встретиться там с ним, так как он сначала поедет в Испанию и Португалию, а уж потом — в туманный Альбион. В общем, до встречи с ним я должна была подготовить встречу с одной капризной, даже не звездой — звездочкой, гастроли которой Варенцов позарез хотел устроить. Перспектива провести два дня за границей очень меня обрадовала. Я немного боялась, как бы Артур не начал ворчать, что работа отнимает у меня слишком много времени, но все прошло гладко. Он лишь пошутил, что будет вполне удовлетворен, если я хотя бы останусь по эту сторону Атлантики. Мне очень нравилась моя новая жизнь. Я чувствовала себя раскрепощенной, хотя у меня появились всевозможные обязанности, обязательства, я стала уставать. Но только теперь я до конца постигла бедность и пустоту моей прежней жизни… если только я все не придумала. — Она лукаво посмотрела на адвоката.

Гордеев даже поперхнулся от неожиданности.

— Нет, конечно нет, — засмеялась она. — Знаете, честно говоря, я очень рада, что рассказываю вам эту историю. Долгое время я как будто с трудом вспоминала, что же побудило меня искать перемен. Как бы сквозь туман видела ту пару, из-за которой пришел в движение любопытный механизм моего освобождения, и иногда спрашивала себя: а существовали ли на самом деле те двое и встречала ли я их? Быть может, рано или поздно все это как-то объяснится, думала я. Конечно, я имею в виду не факты, ибо они неопровержимы. Итак, мы подошли к самому главному.

Из Лондона я поздно вечером позвонила Артуру, и оказалось, что его нет дома. Мобильный телефон не отвечал. Это было просто невероятно! Я ломала голову, где же он мог находиться? Он, мой Артур, у которого нет близких друзей. Только бы с ним ничего не случилось. Мне уже начало казаться, что он в больнице. А я в Англии — и ничем не могу ему помочь. Да в самом ли деле по мне эта новая жизнь? В общем, я провела ужасную ночь, а утром наконец дозвонилась до мужа. Он был в отличном настроении и клялся, что я, должно быть, не туда попала, так как вчера вечером он никуда не выходил. Артур заявил, что решил воспользоваться моим отсутствием, чтобы последить за здоровьем, сходил в бассейн и рано лег спать. После этого разговора на сердце у меня стало тревожно.

Тем не менее я выполняла свои профессиональные обязанности. Довела переговоры с сумасшедшими рокерами до конца. Варенцов остался доволен. Он уезжал утром, а я собиралась лететь вечером, чтобы день провести в Лондоне без всяких дел. Едва ли не впервые после замужества я оказалась одна — совершенно одна! Меня так и подмывало вкусить холостяцкой жизни, но я решила лететь самолетом в тот же день…

Я вот о чем все время думаю: стать свободной женщиной — разве это легко? Освободиться от другого — да, но от собственных влечений?.. Ведь надо от столького отказаться! В который раз я вновь пересматриваю свои как будто бы уже бесповоротные решения. Почему прочность брака в значительной степени зависит от того, сколько времени супруги проводят вместе? Не говорит ли это о ненадежности чувств?

— Я не знаю, — честно сказал Гордеев. — Я знаю много женатых пар и много разведенных. У всех свои истории. Они похожи и… непохожи. Продолжайте, пожалуйста.

— Постепенно я пришла к выводу, что окружающий мир за те полгода ничуть не изменился — поколебалось лишь спокойствие моей скромной персоны. Когда я ехала в аэропорт и думала о муже, я испытывала только одно желание: вернуться в себя, уползти в свою раковину и забыть о вдруг проснувшемся тщеславии, которое едва не стоило мне счастья. Мне кажется, за эти полгода я обошла вокруг себя самой, как вокруг света, и теперь знаю достаточно, чтобы решить, чего я хочу на самом деле. В общем, я поняла, что не могу жить иначе. Разве побег мой был столь необходим, обогатил меня чем-нибудь? Впрочем, это не имеет значения… все равно никогда уже мне не стать той, что я была раньше.

Итак, во второй половине дня, уж точно не помню во сколько, я села в самолет в аэропорту Хитроу. Заснуть я не смогла, как ни старалась. Я не принимаю снотворное в самолетах, после этого голова квадратная. Вы спите в самолетах, господин адвокат?

Гордеев покачал головой.

— И правильно. Я хорошо помню, что уселась, даже не взглянув на соседа, и постаралась устроиться поуютнее. Книга, плеер, коктейль… Лишь вооружившись всеми этими необходимыми вещами, я повернулась налево. И увидела женщину с классическим профилем и гладко зачесанными волосами. Это была Она.

— Кто? — спросил Гордеев.

— Та самая женщина из ресторана, которая изменила мою жизнь.

— Давайте наконец называть вещи своими именами, — взмолился Гордеев. — Вы говорите об Альбине Артемьевой?

— Да, но тогда я еще не была с ней знакома.