Колумбийская балалайка - Александр Логачев Страница 21

Михаил сгорбился над рулем. Алексей вдавил спусковой крючок. Ударила очередь, прошла высоко над головами противника, застучали о борт с внешней стороны раскаленные гильзы. Попасть, когда и тебя, и оружие кидает вверх-вниз и вправо-влево, конечно, можно, но только случайно. Еще одну пулю «для испуга» выпустил Борисыч и тотчас низко пригнулся.

Как оказалось, не зря.

Начавшим стрелять по машине было несложно выцелить такую крупную мишень. И лобовое стекло, приняв на себя очередь, разлетелось вдребезги. На капот и внутрь джипа полетело крошево. Несколько пуль выбили звон из металла, срекошетив от радиатора. Вдребезги разлетелось и зеркало заднего вида со стороны водителя.

— Ну, суки, я вас сделаю! — Не отворачивая ни на градус от выбранного курса и не отпуская педаль газа, Михаил плавно выжал сцепление (двигатель протестующе взвыл на повышенных оборотах) и со второй скорости переключился на третью. Джип, выдавая максимально возможную на этой дороге и на этой дистанции скорость, бросился на боевиков.

Сухой автоматный треск, ничуть не похожий на киношный, заглушал рев мотора, барабанил по макушке, ввинчивался в уши. В сиянии дня мечущееся на срезе ствола яростное пламя почти не было видно; пороховые газы сносило набегающим потоком воздуха и сизым шлейфом тянуло следом за джипом. Алексей безостановочно давил на курок, высунувшись из машины и рискуя вывалиться. И еще рискуя жизнью Миши-водителя, о чем даже не думал. Дернись ствол вправо по чуть большой амплитуде, не удержи его Алексей в безопасном секторе — под пулями оказались бы затылок и спина Михаила.

Автомат вдруг замолк: нещадно опустошаемый магазин иссяк. Ни один выстрел цели не достиг. Свинцовые снарядики разлетелись кто куда по всему полю. Алексей откинулся на лихорадочно докуривающего сигаретку Вовика, рука метнулась к подсумку с запасным рожком.

Татьяна сидела на подножном коврике, упершись голыми ногами в железный ящик под водительским креслом, спиной вдавившись в заднее сиденье. И молилась. Впервые в жизни. Если можно было назвать молитвой бессвязное бормотание, мешанину из «спаси», «помилуй», «Господи», «мама», междометий и всхлипов. Она не вслушивалась в то, что говорит, а произносила то, что выбрасывали на язык страх, желание жить и подернутое туманом сознание. Она не очень понимала — сон ли, явь ли, с нею ли это происходит.

Один из камуфляжной парочки не выдержал и побежал к скоплению приземистых, крытых жестью зданий на краю поля. Джип летел на второго, продолжавшего лежать и стрелять.

«Откатиться хочешь, гад? Я тебя урою, козел. Понтовщик, блин…» — шептал Михаил. Лежащего боевика заслонил капот машины.

Боевик, побежавший с пути тяжелой машины по направлению к базе, остановился, видя, что громада на колесах проскочила мимо. И вскинул карабин.

Одновременно с ним, развернувшись в его сторону всем телом, подняв автомат на уровень глаз, надавил на спусковой крючок жилистый старик с переднего сиденья джипа, переведший свое оружие на стрельбу очередями. Изрыгающее пули автоматное дуло вычерчивало, направляемое крепкими жилистыми руками, зигзаги, словно рисовало в воздухе замысловатый иероглиф.

Так и не сработавший в последний раз карабин колумбийца упал на землю. Упал вместе с боевиком, грудь которого вспороли автоматные пули.

— А помнят руки-то! — не без самодовольства крикнул Борисыч, плюхаясь обратно на сиденье, опуская автомат, поспешно хватаясь за скобу и дверную ручку и чуть оборотившись в сторону Алексея, но, в общем, не надеясь, что его услышат.

Его и не услышали. Леша возился с запасным рожком — тот никак не желал вставать на место выщелкнутого. В этот миг машину так тряхнуло, что Алексей влетел головой в сиденье впереди и рожок выронил.

Джип не перевернулся. Хотя мог. Как только лежащий боец в «камуфляже» скрылся из поля зрения, Михаил ударил по тормозам. Живое пятнистое тело мелькнуло где-то слева — Миша ждал этого и готовился. Он повис на руле, выворачивая его влево и втапливая до упора педаль газа. Взвыл мотор. Машину опять занесло. Михаил бросил джип на оказавшегося прямо перед колесами боевика.

Второй раз колумбийский парень — Борисыч успел заметить молодое лицо с бородой а-ля юный Фидель — увернуться не смог.

Толчок.

Людей в машине подбросило. Сквозь рев мотора пробился жуткий, нутряной крик.

— Аста ла виста, бэби, — пробормотал под нос Михаил, не снимая ногу с педали газа. А впереди наградой за все испытания маячил лес. — Эх, тормознуться бы, пушку забрать…

Сверху на него упал Алексей, бросивший пока к чертовой матери и рожок, и автомат. Он сжал плечи Михаила и заорал в самое ухо:

— Через поле к той дороге, слышишь?! По которой нас сюда! Везли! Понял, ты? Расстреляют к хренам! Разворачивайся, твою мать!..

— Сеньор!

Дон Мигель оторвал взгляд от спортивных колонок «Колумбиа репортс», перевел его на пилота, просунувшего голову в дверь, что вела из кабины в салон.

— Сеньор, внизу что-то странное. Посмотрите сами, сеньор. Я не знаю, садиться или нет.

«Проклятье…» Дурное предчувствие не обмануло. Дон Мигель отбросил газету, встал, прошел вдоль салона, хватаясь за спинки, полки, ручки, и опустился в соседнее с пилотом кресло.

— Захожу снова! — доложил пилот. Излишне громко из-за надетых наушников.

Дон Мигель кивнул.

Небо, лес и горы покачнулись — самолет совершал разворот. Показалось похожее на вырезанный гигантскими ножницами в зеленом лесном полотне прямоугольник хозяйство Диего Марсиа. Уже были видны антенна, приемная вышка, крыша самого высокого строения — двухэтажного коттеджа, где жил Диего и располагались гостевые комнаты и аппаратная. Различались крыши и других зданий. Самолет сбросил высоту — и на короткое время база пропала из виду, словно вновь втянулась в лесной провал. Торчала только верхушка трубчатой вышки с «рогами» и «ушами» антенн на фоне серых равнодушных гор со снежными шапками. Лес стал ближе, и в сплошной, однообразной ранее зелени сделалось возможным разглядеть отдельные кроны, коричневые жилы ветвей. Вышка сдвинулась вправо — машина разворачивалась, чтобы пройти над летным полем базы. Впереди и не так далеко сливалась с горизонтом дымчато-серая полоса океана.

Лес внизу оборвался. Серо-желтым скоплением замелькали сбоку строения. Под самолетом развернулся знакомый бледно-зеленый ковер аэродрома местного масштаба.

По диагонали, а не по периметру, где была проложена дорога, аэродром пересекал армейский джип — из-за скорости самолета трудно было оценить, насколько быстро. В джипе — люди, одними своими костюмами вызывающие ощущение какой-то неправильности. Не привычная военная униформа, а гражданский цветовой разно — бой.

Дон Мигель поворачивал голову, цепляясь взглядом за картинку базы, которая вот-вот пропадет из виду. Что еще? Так, два человека, распластавшиеся на траве. Между зданиями мечутся люди Диего. Впечатление: на улицу высыпали все его люди. Суть их перемещений не понять. Либо бегут на поле, либо убегают с него. Последнее, что захватил взгляд, — из гаража выползает грузовик. Вокруг него фигурки в зеленом.