Мы родились в тельняшках - Сергей Зверев Страница 21

Джезим встал и представился, протягивая руку. Колючими глазами он прощупывал гостей, оценивая, предполагая и тут же отметая одну версию за другой.

Два вывода он сделал абсолютно верно. Оба не ищейки и не стукачи, и оба убивали. Но вот только они не богаты, а торчат на дорогущей яхте…

«Охранники, боевики? Скорее всего. Эх, мне бы таких песиков нанять… Квалифицированных людей не хватает».

– Кондиционер не работает, – сказал на английском хозяин, пожимая руку одному и другому.

Гости расселись напротив, утонув в мягкой мебели. Когда зад в десяти сантиметрах от пола, трудно нависать над хозяином кабинета.

Чтобы самим не запутаться, морпехи назвались своими позывными. Дед, он и в Албании Дед. Поручик – было принято с пониманием без уточнений.

Наличие кличек еще больше убедило Джезима в том, что перед ним российские бандюганы, родня, можно сказать. Становилось все интереснее и интереснее. Тема у него для гостей уже была заготовлена. И деньги в сейфе отложены.

Буджар, добрый человек, помог с переводом, не дал загнуться контакту.

Джезим выразил удовлетворение тем, как русским удалось вчера отмутузить двоих из охраны турецкого клуба. После чего достал из стола сигару, откусил гильотиной кончик и втянул в нее на мгновение почти все пламя бедной свечки. Гостей ждала смена темы. Торжественная часть закончилась.

– Стрелять умеете? – вырвалась тихая хрипотца из протравленного смолой и никотином горла.

– Немного, – стесняясь, будто беременная барышня перед родителями, обронил Голицын, а Дед уверенно пробубнил:

– «Калашников» гуд. Пистол – вери гуд.

Ночь зажгла фонари и разогнала бестолковые машины, выманив со стоянок и из гаражей таксистов и частных бомбил. Людей на улицах не становится меньше, совсем наоборот. Накупавшись и пообвялившись на солнце, отдыхающие идут на штурм всех увеселительных заведений, какие попадаются на пути, оставляя в них за вечер порою столько, сколько не могут позволить себе потратить за месяц.

После тридцатипятиградусной жары двадцать пять воспринимается как прохлада. Вы сидите, измотанные жарким днем, внутри коробки из металла и стекла, не ощущая естественности разомлевшего тела, потому что прикрытие не подразумевает расслабленности. Ваши товарищи сейчас вошли в те двери, из которых порою не выходят – из них выносят, иногда по частям, как правило, в черных непромокаемых сумках.

Страшно? То-то.

У вас на коленях автоматическое оружие, разработанное в НИИ точного машиностроения и пробивающее бронежилет четвертого класса защиты на расстоянии триста метров тяжелой пулей, летящей на дозвуковой скорости. На голени закреплен бесшумный пистолет для мерзопакостных ситуаций – если уж полез за ним, значит, автомата у тебя уже нет, что само по себе не фонтан. Ваш напарник, кое-как разместившийся за рулем из-за гренадерского роста, то и дело прикладывается к бутылке с минеральной водой и беспокоит баранку, постукивая по ней подушечками пальцев. Вы слышите все переговоры, хотя сигнал то и дело пропадает. Толстые стены мешают коротким волнам, но все же смысл беседы не ускользает. Припаркованный новенький черный «Мерседес», арендованный за неприличные деньги, уснул, ожидая своих сегодняшних хозяев, – а они, похоже, на выход не торопились. В наушники вновь ворвалась музыка танцпола. Вот Голицын благодарит Буджара за помощь, должны показаться на улице. Но нет, пошли пить.

Кондиционер в «Рено» выключили; сидели без света, с открытыми окошками, контролируя центральный вход, и чем дальше продвигалась беседа, тем чаще билось сердце Татаринова, и он медленно вновь вкручивал на свое законное место на погоне звезду, уже было виртуально снятую, – и более того, добавлял к ней еще одну.

«Капитан первого ранга Татаринов! Звучит намного лучше, чем второго ранга. Все равно что второй сорт и первый».

– Малыш, хорош, – одернул насилующего руль подчиненного Кэп.

– Чего они там так долго? Все уже порешали.

– Правильно делают. Пусть рисуются, пропустят по стопочке, поболтают с этим мордатым Буджаром. И дудонил бы ты поменьше, младенчик, а то захочешь писать в самый ответственный момент.

Троица – Поручик, Дед, Буджар – вышла из ресторана минут через пятнадцать после окончания разговора с боссом. Упали в машину. Вести предложили албанцу, сославшись на несколько пропущенных стопок, а он и не возражал.

– За ними. – Кэп произвольно откинулся на спинку, готовясь к езде.

Малыш предусмотрительно запустил двигатель секундой ранее и ждал лишь команды.

«Мерседес» начал стремительно и, как кажется во время преследования, безнадежно удаляться, но на то наши и спецназ, что денег на маячок хватает. Чтобы не потеряться, положили в бардачок коробочку. Поскольку включить не забыли, Кэп мог видеть, куда направляется авто, на экране КПК. Но визуальный контакт – он успокаивает, согревает, дает ощущение нити в руке.

– Не гони, пропусти. Слева глянь… – Кэп поморщился. За русскими боевыми пловцами собиралась пристроиться неприлично здоровая для такого понятия, как «легковой автомобиль», черная-черная «Тойота-Секвойя».

Расспросив Буджара о направлении и времени в пути, Голицын немного расслабился и мельком посмотрел на Деда. Тот не скучал, пялясь в окно и разглядывая бесконечные светящиеся витрины с барахлом, косметикой и ювелиркой.

В разговоре с русскими Джезим не стал скрывать своей неприязни к туркам и предложил подзаработать.

Делов на десять минут. Войти в дом и перебить всех, кто там находится, включая охрану, женщин и детей.

Татаринов, когда услышал в наушнике перевод Буджара, застыл, словно отбракованный кусок стекла, из которого дули-дули, да не выдули фужер. Как «старый коммунист», он понимал, что соглашаться нельзя, но как профи, выполняющий поставленную задачу, ощущал шанс войти в доверие к местным и зацепиться. Только цена за вход велика…

Услышав, как Диденко бросил мяч на чужую половину коронным: «Говно вопрос», – вновь ожил. Предстояла ночка.

Добрый мафиози денег дал сразу – по двадцать тысяч евро на нос. Стволы в заведении не держал и предложил отправиться за ними вместе с Буджаром, который, как выясняется, не только ящики с шампанским возит, но и оружие.

«…наркотики, девок, расчлененку», – продолжил Голицын про себя однотипный ряд.

Огни большого города кончились, пошла трасса с фонарями, которые через несколько километров стали светить хуже, а потом и вовсе иссякли.

Они въехали в бесконечно глубокую средиземноморскую ночь.

– «Тойота» не отстает. – Татаринов потер подбородок.

Сомнений не осталось. Мало ли кто в городе куда поехал. Но вести Голицына и Диденко уже десять километров – это не совпадение.

Свернули. Фары выхватили поселок. В большинстве своем двухэтажные небольшие домики, построенные в шеренгу. Спящие фасады, прикорнувшие у края асфальтовой дороги. Голицын не успел ничего подумать, так как поселение быстро иссякло.