Т-34. Выход с боем - Александр Лысев Страница 20

– Долго не пролежат. День-два, и Гец найдет со своими приборками, – проговорил Ветлугин. – Тогда нам крышка.

Сам того не осознавая, он обозначил сроки, не позднее которых должен был состояться побег. Если по излишкам топлива еще можно было бы как-то отвертеться, если его найдут, то за снаряды однозначно поставят к стенке. Без разговоров. Плюс на складе их могли хватиться.

Терцев поделился с сержантом фронтовыми новостями.

– Значит, вставили им п…! Рассчитались за сорок первый год, – довольно проговорил Ветлугин.

Следующий день был странным. Никаких стрельб на полигоне не производилось. В мастерских едва теплились какие-то вялые ремонтные работы. Охрана и весь немецкий персонал ходили с тревожными и какими-то потерянными лицами. Все начальство куда-то разъехалось. Да и вообще германских военных на полигоне заметно поубавилось.

Пленные танкисты, конечно же, тогда не могли ничего знать о покушении на Адольфа Гитлера в «Вольфсшанце», устроенном группой немецких военных 20 июля 1944 года. Ни о взрыве бомбы, оставленной полковником графом Клаусом фон Штауффенбергом. Ни о том, что фюрер был только ранен и в ответ моментально последовала широкая волна репрессий – по всему вермахту усиленно искали антинацистских заговорщиков. Как водится, их находили и там, где они были, и там, где их не было. Поползли слухи, что к заговору был причастен и кое-кто из руководства полигона. Ночью в городке и его окрестностях, как и на всей подконтрольной рейху территории, гестапо произвело целый ряд арестов. Все это было пленным, разумеется, тогда неизвестно.

Утром другого дня Терцева, Ветлугина и Цаплина, как обычно, конвой привел в ангар. Кругом было пустынно, лишь вприпрыжку пробежали куда-то несколько военнослужащих вермахта. Дойдя до ангаров, Ветлугин высказался о царившей кругом непривычной атмосфере:

– Чего-то шухер у них какой-то.

Тем не менее они принялись готовить тягач к выезду. Часам к двенадцати стало уже понятно, что никакого выезда не будет и сегодня. Зашел старик Гец, постоял в воротах и, ничего не сказав, сделал неопределенный жест своей единственной рукой, снова направляясь во двор. Терцев с Ветлугиным переглянулись. В глазах у каждого читалось только одно: сейчас или никогда.

– Пора! – тихо, но внятно проговорил Терцев. – Прямо сейчас.

– Приказывайте, командир! – распрямился во весь рост Ветлугин.

Выглянули во двор. Между ангарами маячила спина неспешно удалявшегося от них Геца. Двое охранников сидели в тени под забором и о чем-то переговаривались с беспокойным видом.

– Берем пустые бочки и несем через дорогу, – распорядился Терцев.

До сих пор не посвященный в планы побега Васька потащил бочку легко и непринужденно. Охранники от забора глянули на появившихся с бочками из ангара танкистов, перевели взгляд на ушедшего вперед старика-мастера. Все выглядело так, будто пленные по распоряжению Геца перемещаются с поклажей вслед за ним из одного ангара в другой. Терцев и Ветлугин, в прилипших от напряжения к спинам комбинезонах, шли через двор, стараясь не торопиться. Одно неловкое движение, малейший шум, чей-то окрик или вопрос или просто кто-то споткнется, шаркнет погромче подошвой о камни – и Гец обернется, тут же поняв, что за его спиной происходит побег. Пот струился по лицам. Хотелось спрятаться за этими бочками, которые они несли, прикрыться ими. Хоть это ничего и не давало.

Охранники поднялись, закинули винтовки за плечи и ленивой дежурной походкой начали движение через двор по направлению к воротам ангара, в котором стояла «тридцатьчетверка».

«Сопровождают, все правильно, – лихорадочно отмечал в мозгу Терцев. – Все по инструкции. Значит, все пока хорошо. Все хорошо, все хорошо… Пусть так и будет все хорошо…»

Гец впереди чуть замедлил шаг. Ветлугину с Терцевым это мгновение показалось вечностью. Руки ослабли настолько, что казалось, пустая и легкая на самом деле бочка сейчас выскользнет у каждого и с грохотом покатится по двору. Они продолжали идти, гипнотизируя на расстоянии затылок старика. Обернется или нет? Если обернется – тогда все пропало. Встретившись на секунду глазами, приготовились швырнуть бочками в охранников – хотя бы подороже продать свою жизнь. Гец скосил взгляд на силуэт Т-34—85 в ангаре и, не оборачиваясь, прошел мимо, завернув за угол. Охранникам сзади через спины танкистов было не видно, что он не вошел в ангар. Убедившись, что пленные зашли в ворота, солдаты, переглянувшись, кивнули друг другу, указывая на очередное место в тенечке. Звякнула амуниция, лязгнули о щебенку кованые затыльники винтовок. Все – первый этап прошел успешно! Пока что без шума и подозрений их продолжали охранять уже там, где их быть не должно.

Аккуратно поставили пустые бочки на пол внутри, за стеной ангара. Терцев метнулся в угол, по известным ему признакам отделил от общей массы и быстро выкатил бочки с припрятанными излишками топлива. Булькнули на треть заполненные емкости – из таких легко и быстро перелить солярку в баки.

– А чего мы… – в голос начал Цапа, но к нему пулей подлетел Ветлугин.

Сержант сгреб минометчика в охапку, как когда-то в самом начале их совместной эпопеи по плену. Рыкнул на ухо:

– Тихо, ну!!!

Расправляя шелковый платок, выполнявший роль фильтра, Терцев подошел к Цаплину. Сказал негромко и как можно спокойнее:

– Мы уезжаем, Вася. Помоги заправить машину.

– А… мы… э-э-э… – едва смог выдавить из себя ошарашенный Цапа, делая неопределенные жесты руками.

– Да! – четко ответил капитан. – Только не суетись.

– Я понял… – выдохнул Васька.

Заливали топливо, постоянно озираясь. Ветлугин с большим гаечным ключом затаился у входа. Если зайдет кто-то в одиночку, будет шанс оглушить его и еще некоторое время продержать свои намерения в тайне. Ну а если не в одиночку… Об этом лучше и не думать.

Три дня назад машина была в полном порядке – капитан все проверял лично, проводя ее обслуживание до и после выездов. С тех пор танк не трогали. На нескольких прошлых заправках Терцев намеренно старался переливать топливо в баки «тридцатьчетверки». Сейчас, по его расчетам, остаток там был литров на сто. Около двухсот литров влили из бочек. Что-то второпях расплескали – вокруг машины темнели маслянистые разводы. У них имелось еще топливо, но капитан решил не искушать судьбу – дорога была каждая минута.

– Все! – распорядился Терцев. – Теперь снаряды.

Ветлугин кинулся к верстаку, раскидал ветошь под ним. Чуть звякнули металлические защелки ящиков. Передали снаряды в боевое отделение – Цапа сноровисто расставил их по ближайшим гнездам.

– По местам!

Ветлугин занырнул в люк механика-водителя. Через секунду его руки уже сжимали рычаги. Цапа расположился в кресле заряжающего. Терцев занял место наводчика. Механик и командир надели шлемофоны, подсоединили ТПУ – внутреннее танковое переговорное устройство.

– С богом! Заводи!