Матросы "гасят" дикарей - Сергей Зверев Страница 20

Мангровые заросли продолжали господствовать в зоне видимого пространства, но как-то уже отступали, возник глиняный обрыв, за ним цепочка серых, испещренных крупинками минералов скал. Местность шла на повышение, справа уже маячили рослые пальмы, так называемые саговники, с мощными стволами, одетыми в панцирь из отмерших листьев, с перистой листвой, растущей пучками на макушках. Между ними – заросли молодого бамбука, неведомые деревья, усыпанные глянцевой листвой. Лодка подходила к устью довольно широкой, впадающей в море реки. Высокие глинистые берега, плотные заросли дикого сахарного тростника. Половину устья перегородила мощная долговязая пальма, сползшая в воду с частью обрыва. Гребцы обходили препятствие, остальные настороженно косились по сторонам. Глеб шепотом приказал прижаться к правому берегу. Лодка медленно продвигалась мимо кущ долговязого тростника, мимо глинистых возвышенностей со сложным рельефом. Солнечный луч у них за спиной прорезал дорожку, оживил морскую гладь, тропическое солнце появлялось из-за горизонта. Но в устье реки пока еще царил застойный полумрак. Эстуарий оказался небольшим, преодолели его за несколько минут. Речная долина сужалась, берега опустились, сделались положе. Речка петляла, как змея, и имела переменную ширину, в среднем порядка пятидесяти метров. Вода в реке была зеленоватая, усыпанная листьями, обломками веток, плывущими корягами, она казалась грязной, хотя на самом деле, наверное, это было не так. Вблизи устья течение было небольшим, но все же ощущалось, гребцы промокли насквозь, двигая лодку поперек течения.

Становой заменил на банке Антоновича, а Глеб ни в какую не реагировал на призывные взгляды Семена, не хотелось выпускать ситуацию из-под контроля…

Снова возникло препятствие в виде обвалившихся в воду пальм. Их было много, возможно, это последствия подземного толчка, от которого обрыв оказался в воде и река едва не поменяла русло. Лодка проплывала под деревьями, приходилось пригибаться, цеплялась за торчащие из воды ветви, напоминающие фаланги окоченевших пальцев.

Снова прижимались к берегу, где глиняные валуны громоздились друг на дружке, подступая к джунглям. Показалась излучина – крутая, градусов на девяносто.

– Давай уж, – Глеб занял место Семена на банке. – А сам дуй наверх, разберись, что у нас за поворотом.

– Ну, спасибо, командир… – Чертыхаясь, Семен перебрался на берег, хватаясь за узловатые корни, выползающие из глины.

Нормальный спецназовец может работать не только в воде, он проворно карабкался на кручу, выискивая опорные площадки. Через пару мгновений Семен растворился за обрывом. Лодка встала. Люди держались за корни, чтобы ее не сносило течением, терпеливо ждали. Семена только за смертью посылать. Ожидание выливалось в вечность! Глеб зачем-то посматривал на часы, постукивал ногой от нетерпения. Пробуждались кровососы, мелкие, больно жалящие москиты роем вились над головами, кусались.

Зудели конечности, не защищенные одеждой, пылали лица.

– Сволочи… – стонал Становой, колотя себя по мужественной физиономии. – Да откуда их столько…

– Таблетку «Раптор» под язык положи, – ухмылялся Антонович, которого почему-то не кусали.

– Серега, глянь, где он там, – не выдержал Глеб. – Выскажи резинщику наше уважение…

Становой, вооружившись пистолетом, перепрыгнул на глиняную глыбу, затвердевшую до состояния полной керамики. Перебрался на соседнюю, вскинул пистолет, уловив шорох за обрывом. И две испуганные физиономии уперлись одна в другую.

– Здравствуйте, Сергей… – пробормотал Семен, плавно отводя ствол, едва не воткнувшийся ему в лоб.

– Здравствуйте, Семен… – сглотнув, отозвался Серега.

– Вы до земли еще раскланяйтесь, – рассвирепел Глеб. – А ну, оба вниз…

– Прости, командир… – бормотал Семен, перебираясь в лодку. – Я не спал, как ты мог подумать. Там верхом не пройти, вернее, можно, но сам видишь. Ты когда-нибудь проходил непроходимую якутскую тайгу? Так вот, я ее проходил, а здесь только с мачете… Ладно, ладно, уймись. Катер стоит в семидесяти метрах от излучины – на нашем берегу. Уткнулся в осыпь и стоит. Двигатель не работает. На борту, похоже, никого. Несколько тел лежат на палубе… – Семен от волнения взмок, смотрел на Глеба с жалостью. – Нет, я ничего не хочу сказать, Глеб, тела вроде мужские…

Настроение было препаршивое. Лодка подходила к излучине, напряжение зашкаливало.

Образ Кати, которую он так по-свински подставил, не выходил из головы. Катер американцев действительно стоял в какой-то извращенной позе, уткнувшись носом в свежеобразовавшийся мыс. Корма оставалась в воде, ее защемило сдвоенное рухнувшее дерево. Небольшая посудина, водоизмещением порядка пятнадцати тонн, с маленькой осадкой. Это был обычный старенький катер, отнюдь не рыболовецкий, скорее прогулочный или списанный по старости патрульной службой, папуасской или австралийской. Наверное, ничего удивительного, что дееспособное транспортное средство оказалось в распоряжении сотрудников ЦРУ. На борту – ничего не значащий номер, который Глеб машинально запомнил, ржавые леера, парочка спасательных кругов. Носовая палуба выше кормовой, завалена хламом, обрывками сетей, на ней небольшая надстройка с застекленной рубкой. От остекления осталось немного, автоматчики над рубкой поработали качественно. Пробоины зияли в борту выше ватерлинии, леер и фальшборт на корме разбиты в щепки. Никаких признаков жизни. После того, как на катере разразилась драма, прошло не меньше двадцати минут. Виновники несчастья уже ушли. Или уплыли. Лодка с четырьмя спецназовцами медленно подходила к корме.

Люди напряженно всматривались в оживающие джунгли, в водный поток, под которым тоже протекала жизнь, и знакомиться с ней не было никакого желания. Рядом с поверхностью проплыло что-то крупное, выгнулась спина, образовав разбегающиеся круги, и сразу ушло на глубину. Для рыбы – довольно крупное существо. Либо ящерица внушительных размеров, либо…

– Не хочу никого пугать, товарищи офицеры, – сипло прошептал Глеб, – но в реках Новой Гвинеи водятся крокодилы, причем довольно крупные, и они тут… в общем, сами понимаете, не избалованы цивилизованной жизнью, так что будьте осторожны.

– Господи, как мы осторожны… – прошептал бледнеющий Семен, а товарищи помрачнели еще больше.

Таинственный речной обитатель больше не появлялся. Лодка пристала к корме обездвиженного судна. Глеб вскарабкался первым, выступов в металлической обшивке было предостаточно. Перекатился на палубу, выставив ствол, едва не заплясал на оживших под ногами ржавых трубах, спрыгнул с них, обхватив рукоятку «беретты» обеими руками. Все чисто. Одинокий труп на кормовой палубе, живых не видно. По обрыву на дальнем берегу пробежал шустрый зверек, похожий на бобра, забился в кустарник. Скрипнул настил, на палубу запрыгнул Становой, откатился к правому борту, вскинул штурмовую винтовку. Прошли вперед короткими перебежками. А за спиной скрипело гнилое железо, слышалось сиплое дыхание – стадо слонов перебиралось на борт, прикрывало спины товарищей…

Судно зачистили за пять минут, не так уж много в нем оказалось помещений. Труп на задней палубе принадлежал одному из агентов – невзрачному молодому мужчине. В рыбацкой деревушке он запомнился как «человек без лица». Парня безжалостно застрелили в голову, и, судя по положению тела, в тот момент, когда он не сопротивлялся. Он валялся в луже собственной крови, тоскливо смотрел в небо. Еще два трупа – на баке. Невзрачный субъект среднего возраста с морщинистым бледным лицом и старый знакомец Фергюссон. Свинца на этих бедолаг не жалели, изрешетили от пояса до шеи. Любопытство Семена Платова оказалось удовлетворено – синяков на афроамериканце видно не было. Вся его физиономия представляла большой фиолетовый синяк. А белоснежный оскал только добавлял жути. В рубке обнаружили еще одно тело, принадлежащее упитанному господину белой расы, с бульдожьими щеками и извилистыми залысинами. За дверью в надстройку, ведущую в единственную каюту, лежал еще один, молодой мулат, в руках он сжимал багор, но явно не успел им воспользоваться, хотя накричался перед этим вдоволь. Первые трое были агентами ЦРУ (в этом не было сомнений), двое последних – команда катера, вряд ли для управления этой колымагой требовалось больше двоих. Пустое машинное отделение, пустой гальюн, короткий технический коридор от каюты до люка на верхнюю палубу.