Вольный стрелок - Михаил Серегин Страница 20

Он ехал на дачу, которую приобрел еще год назад и где был всего три раза. Она находилась в полусотне километров от города и располагалась близ села с характерным названием Синенькие. Верное название, как отметил Свиридов, проезжая через этот реликт колхозного уклада жизни еще в первый раз. В самом деле жители села в большинстве своем соответствовали нетрадиционному ответу на загадку: «Зимой и летом одним цветом». Нет, не елочка. Синеморы.

Это такие милые люди, которые пьют деревенский самогон зимой и летом и оттого всегда носят одну и ту же окраску, кожных покровов — синюю.

Дача была последним убежищем, последним отнорком в системе конспирации Свиридова. Но зато о ней не знал никто, даже Илья. Даже покойный Евгений Александрович, производивший все его операции с недвижимостью.

Так что за себя он мог быть спокоен.

Тем более что в свое время он установил на даче такую систему безопасности, что мог жить там совершенно спокойно, зная, что в любой момент может избавиться от непрошеных гостей.

Проще говоря, он заминировал дом сверху донизу…

Перед тем как уехать на дачу, он включил сигнализации в обеих квартирах, а потом перевел Илью в частную клинику своего достаточно близкого друга — если у такого человека, как Свиридов, вообще могли быть друзья. После чего попросил отца Велимира периодически навещать брата, чтобы тот не скучал.., и в случае чего побеспокоиться о его безопасности, хотя, как Влад " полагал, для этого сделано все возможное.

Весь этот переполох устроили два слова, кривым, срывающимся почерком написанные на листе бумаги, в который была завернута пачка долларов.

И вот сейчас.., он ехал и думал, не уподобляется ли он Робинзону Крузо. Напомним, сей известный персонаж книги Дефо, увидев на песке след босой ноги, так перепугался, что решил уничтожить все, что напоминало о его жизнедеятельности на необитаемом острове — демонтировать дом, сжечь посевы, снести ограждения, в которых он держал стада коз, а самому забиться в пещеру и сидеть там, мелко трясясь от ужаса и заклиная силы небесные отвести беду и не допустить, чтобы его цивилизованное британское тело съели злобные каннибалы.

Конечно, Влад был не чета дилетанту-моряку и бездарному, незадачливому торговцу, которым положа руку на сердце, по сути, являлся герой Дефо, но и его противники, судя по всему, были не людоеды, вооруженные только деревянными мечами и неуемным аппетитом; Интуитивно он чувствовал, что попал в серьезный переплет.

Он ясно видел, насколько была напугана Аня, а ведь она, как Влад заметил еще при первой их встрече, была далеко не робкого десятка и сама могла дать сто очков вперед иному злоумышленнику типа тех недоумков, что попали под карающую десницу отца Велимира три дня назад.

Опасная, притягательная, таинственная женщина. Сколько ей лет? Судя по всему, двадцать два — двадцать три, не больше. Ну что ж, не все так плохо, если он будет вести себя умно и осторожно. И действовать.

Нечего оттягивать время, тратить его на обдумывание и подготовку. Влад давно убедился, что при всех рекогносцировочных выкладках самым верным и действенным принципом любых силовых методов воздействия является декларируемый еще Наполеоном. Нет, не Илюхиной обезьяной.

Великим французским императором и полководцем. И этот принцип гласил: главное — ввязаться в бой, а там видно будет.

Только не стоит понимать эти слова слишком буквально. Например, как то сделал наш всенародно избранный президент, начав военные действия в Чечне.

* * *

Двухэтажное строение с полуподвального типа гаражом ничем не выделялось на фоне сотен подобных ему кирпичных коробок, несмотря на различия в размерах, планировке и типе крыши.

Его дача, к счастью, не была исключением.

Свиридов поставил машину в гараж и под любопытствующими взглядами соседей прошел на заросшее сорняками пространство в низинном месте участка, которое, по идее, должно бы являться процветающим огородом. Так, как у других, более часто появляющихся на своем земельном угодье.

В этот день, третьего сентября, установилась удивительно тихая по контрасту с последними пятью ненастными днями погода. Яркое, не по-осеннему щедрое солнце, ласковый теплый ветерок. С соседней дачи слышались звуки древней песни Шуфутинского «Третье сентября» — очевидно, извлеченной из музыкальных анналов в связи с соответствующей датой — и пара чьих-то пьяненьких голосов, неимоверно фальшиво, но с явным задором и энергией подтягивающих. :

Счастливые люди.., нет ни денег, ни перспектив на будущее, впереди необозримое бурное море кризиса и сумятицы, а они наскребли на пару-тройку пузырьков национального русского напитка да на два кило мяса для шашлыков — и веселятся.

И нет им никакого дела ни до чего, и уж наверняка не посещает мысль спрятаться, уберечь свою жизнь от неведомой, но буквально дышащей в спину опасности. Им никто не нужен, и они не нужны никому, даже собственному государству, потому как что с них можно взять? Это же не он, Владимир Свиридов, один из сильных мира сего, в кармане которого небрежно лежало десять тысяч долларов.

Деньги, о которых никто из них не мог и мечтать.

Зато у них сейчас было то, о чем не мог мечтать он, Влад. Спокойствие.

— Эй, брат! — окликнули его. — Ты, что ли, хозяин этой дачи?

— Я, — меланхолично откликнулся он.

— А-а-а., что-то редко ты появляешься. Гляди, весь огород травой зарос. Что же это ты?

Высокий мужик в вытертой клубной майке «Барселоны» — Влад видел подобные (только настоящие) в Испании по сто сорок песет и точно такие же на городском вещевом рынке, куда его как-то угораздило попасть, по сто двадцать рублей — весело посмотрел на Влада и, подойдя к забору, протянул поверх него руку на свиридовскую территорию и, дыхнув густым перегаром, произнес:

— Ну че, соседы всежки… Михаил меня зовут.

— Володя.

— Ну, будем знакомы. Че, можа, по стошке жахнем, а, Володька?

— Да запросто.

— А чегой это ты один? Где баба-то твоя?

— Моя баба еще не знает, что она моя.

Не встретились, так сказать.

— А-а-а, — понимающе протянул мужик, — вот оно как, стало быть. Ну ничего, это дело поправимое. А че, заходи ко мне, у меня вечером полный дом девчонок набивается. Выпьем, покуролесим. Так что?..

По всей видимости, у Михаила такие именины сердца не первый день, подумал Влад. Веселые соседи, счастливые друзья, как о том замечательно поется в детской песенке.

— А до какого времени ты так гуляешь, Михаил? — спросил Влад, механически обрывая с ограды плющ.

— Да хоть да утра, е-мое! Да приходи к нам, чего стоишь. М-машка-а-а! — заорал мужик, подпрыгивая на месте от усердия.

Из открытого окна выглянула миловидная женщина лет тридцати пяти и, внимательно посмотрев на Свиридова, довольно нелюбезно спросила: