Ненужное зачеркнуть - Андрей Дышев Страница 2

Накануне выступления я решил заночевать на верхней даче, до которой от Ирины было ближе, чем до дома. Верхней дачей я называл небольшой сарай из ракушечника, овитый виноградником и опутанный вишнями, который я приобрел в качестве конспиративной квартиры, ибо про эту дачу не знал никто из моих знакомых, кроме Ирины. Оформил же я ее на своего сослуживца, который уже семь лет жил в Италии. По вечерам, сидя во дворике под тусклой лампочкой, можно было оглохнуть от пиликанья цикад, а от терпкого запаха можжевельника сводило зубы. Зато с крыши в ясную погоду открывался захватывающий вид на побережье и пронзительно синее море. Иногда я сдавал домик приезжим, как правило, бедным и неприхотливым студентам, которым спускаться к морю сорок минут было не в тягость. С постояльцев деньги не брал, но обязывал их поддерживать на даче относительный порядок и кормить моего бессменного сторожа – рыжего кота Степана.

Сейчас дача пустовала, и я с удовольствием покачивался на ржавой панцирной койке, потягивал через соломинку марочный массандровский портвейн со льдом и лимонным соком (рекомендую!) и слушал многоголосый ор цикад. Из влажного леса стекала сырая, настоянная на буковой зелени прохлада. Степан, собравшись в рыжий комок рядом с миской, доедал отварной куриный окорок, который я прихватил в кулинарии… Завтрашнее мероприятие уже представлялось мне неким забавным приключением, а последующее катание на яхте – его логическим продолжением.

Сквозь пение цикад прорвался звонок мобильного телефона. Это меня несколько обескуражило. Ирина звонила мне на мобильный в исключительных случаях, только по служебной необходимости, и это правило, которому она следовала неукоснительно, демонстрировало ее трепетное отношение к моей свободе. Сотрудники, зная, что я в отпуске, не смели меня беспокоить. Дальние родственники, старые друзья, сослуживцы и сокурсники, раскиданные по всему миру, номер моего мобильного телефона не знали. Выходит, позвонить мог только Максим. Надоедливый, неудобный, как тесные ботинки, Макс. А для чего он звонит так поздно? Разумеется, для того, чтобы сообщить об отмене завтрашнего мероприятия.

Отнюдь не облегчение принесла эта догадка. Я человек инерционный, как железнодорожный состав с нефтью. Если на что-то настроился – меня уже тяжело остановить, лязг и скрип будет такой, что никому мало не покажется. И потому я встал с койки и направился к столу за телефоном, преисполненный небольшой, емкой, но горячей агрессии.

Как ни странно, это был не Макс. На дисплее отобразился некий замысловатый номер, который не значился в адресной книжке моего телефона.

– Кирилл Андреевич? – поинтересовался глухой, будто простуженный, мужской голос. – Скажите… Я хотел… э-э-э…

– С кем имею честь? – перебил я. По давно наработанной привычке я никогда не разговаривал с людьми, которые не представлялись мне.

– Да-да, – усмехнулся незнакомец. – Конечно, я представлюсь, хотя моя фамилия вам, наверное, ни о чем не скажет… Я Константин Григорьевич Батуркин… А вы что ж, все еще меня не признали?

Мне показалось, что абонент разыгрывает меня.

– Что вам надо? – грубо спросил я.

– Уже много лет я занимаюсь шоу-бизнесом, но по отношению к вам у меня чистое любопытство и ничего более. Я хотел бы спросить… Конечно, если вы можете мне об этом сказать… Сегодня я видел ваши афиши… Скажите, а сколько у вас уже было концертов?

– Ни одного.

– Что вы говорите! – не очень убедительно удивился незнакомец. – Что ж, удачи вам! До свидания!

Я не успел сказать ему прощальное слово, как он отключился.

Степан, свернувшись калачиком, заснул на моих ногах. Где-то я читал, что если коты во время сна закрывают лапой нос, то быть на следующий день холодной погоде.