Человек с двойным дном - Владимир Гриньков Страница 2

– Да с такой девахой! – поддакнул лейтенант, и в голосе его слышалась неприкрытая зависть.

– Баба у него первостатейная. Как модель. Чтобы такой красоте в бараке пропадать в поселке Красном – тут особая причина должна быть. Веская.

* * *

– Ты как будто чего-то испугался, – сказала Клава.

Она испытующе смотрела на Геннадия и вроде бы даже удивлялась сделанному ею внезапно открытию.

Геннадий промолчал.

– Наступит утро – отпустят, – продолжала Клава, но по ее виду нельзя было сказать, что она сама в это верит.

– Они же не просто так! – в сердцах бросил Геннадий. – Ну что им за забота, что мы по ночи поедем! У них тут не гостиница. У них ментовка! С умыслом задержали…

– У них к тебе вопросы?

– Ну а что я еще должен думать?!

Клава обмерла. Он только что проговорился. К нему вопросы. Не к ним двоим. И не к ней. Именно к нему. Есть основания?

– Ты чего-то опасаешься? – спросила Клава.

Дернулся.

Опасается.

Ей показалось, что охватившая его паника нарастает.

Внезапно шумно повернулся ключ в двери. Геннадий резко обернулся. Да, это паника. Дверь открылась, и вошел капитан. Обвел комнату быстрым цепким взглядом.

– Вижу, что не спите, – озвучил он дежурное объяснение своему столь позднему вторжению. – Я чего хотел сказать. Воды, может, принести вам?

– К колодцу? Я схожу! – встрепенулся Геннадий.

И Клава, и капитан воззрились на него. Похоже, что оба они подумали об одном и том же. Побег.

– Зачем колодец? – врастяжку произнес капитан. – В соседней комнате – целое ведро.

А взгляд у него такой был, словно он еще больше укрепился в своих подозрениях относительно личности собеседника.

– Да, хорошо бы, – пробормотал Геннадий. – Если бы воды…

Капитан ушел в соседнюю комнату. Там он наполнил водой мятый металлический чайник. А когда отставил в сторону ведро, наткнулся взглядом на вековечное украшение каждой милицейской дежурной части, черно-белые плакаты из цикла «Их разыскивает милиция». С задумчивым видом разглядывал физиономии ударившихся в бега и будто пытался что-то вспомнить.

– Там папка, – вдруг сказал он боровшемуся со сном лейтенанту. – Вот с такими старыми листовками. Посмотри-ка, может быть, увидишь нашего красавца.

* * *

Все время, пока капитан отсутствовал, Геннадий и Клава молчали. И даже не смотрели друг на друга.

Вошел капитан, поставил чайник на табурет, предложил:

– Так вы зовите, если что. Мы тут рядом.

Уходя, он запер дверь на замок.

Влипли.

– Проверял! – задушенным шепотом произнес Геннадий и кивком головы указал на дверь. – Теперь всю ночь будет шастать. То про воду спросит, то про хлеб, то еще про что…

Он недобро усмехнулся. Рыскнул взглядом по сторонам. Увидел выключатель. Поднялся с табурета, погасил свет. И в залившей все пространство темноте проявился прямоугольник окна. Там, снаружи, над входной дверью неярко светилась лампочка.

Геннадий приблизился к окну, тщательно изучил шпингалеты и петли и отступился, разочарованный. Клава молча следила за ним.

– Тихо не откроем, – прошептал Геннадий. – Будет скрипеть, в ночи все слышно.

– А ты бежать надумал? – поинтересовалась Клава.

Ее изумление все нарастало.

* * *

– Не факт, что до утра мы получим данные на эту парочку, – сказал капитан.

– Угу, – невнимательно отозвался собеседник, занятый разбором старых, выгоревших до желтизны листовок.

Но потом лейтенант будто что-то почувствовал, поднял голову. Капитан смотрел на него.

– И что? – очнулся лейтенант.

– Надо будет задержать их. Нужен повод. Как рассветет, поедешь к кому-нибудь из этих, кому Вяткин фингалов понаставил. Лучше к Колюне, он посговорчивее. Везешь сюда Колюню, он пишет заявление по факту нанесения телесных повреждений… И вот у нас есть основания.

– Понял! – с готовностью отозвался лейтенант.

Взял в руки очередную листовку и обмер.

– А вот чем не основание?! – пробормотал он. – Только тут он не Вяткин!

Со старой листовки на капитана смотрел тот самый парень, что был заперт в соседней комнате. За совершение убийства разыскивается Корнышев Святослав Геннадьевич. 1967 года рождения. Уроженец города Москвы. Может использовать документы на имя Вяткина Геннадия Сергеевича или Мухина Геннадия Алексеевича. Приметы… Владеет приемами рукопашного боя… Может быть вооружен…

– Так вот почему я к нему прицепился! – выдохнул капитан, и вид он имел сейчас растерянный. – Мне его рожа показалась знакомой!

* * *

Когда запрос по Вяткину Геннадию Сергеевичу, 1967 года рождения, уроженцу Чебоксар, попал в информационно-поисковую систему спецслужб, в далекой Москве на это тотчас отреагировала установленная в одном из компьютеров программа.

Дежуривший перед монитором человек встрепенулся, вчитался в текст (Вяткин Геннадий Сергеевич…1967… Чебоксары… Немедленно сообщить…»). Это был сигнал тревоги. Дежурный связался с человеком, координаты которого ему подсказала находившаяся до недавних пор в спящем состоянии программа. Еще несколько минут ушло на уточнение информации о том, кем и откуда был сделан запрос.

Ошибка исключается.

Вяткин Геннадий Сергеевич, а на самом деле майор ФСБ Корнышев Святослав Геннадьевич, бесследно исчезнувший несколько лет назад, внезапно обнаружился, будучи задержан за драку в далеком селе.

Группа захвата выехала уже через тридцать минут – пять человек в медицинской униформе на двух микроавтобусах с надписью «Реанимация». Едва выбрались из Москвы, набрали скорость и помчались по пустынной дороге, разгоняя ночную тьму вспышками мигалок.

Старший, которого все знали как Якута, плосколицый, с характерным разрезом глаз человек, вслух водителя не подгонял, но на часы поглядывал частенько.

Им надо успеть до рассвета. Обязательно успеть до рассвета.

* * *

– Может быть, все еще обойдется, – сказал Геннадий. – И утром нас отпустят.

Он сильно нервничал и уже не мог этого скрывать. Посмотрел в глаза Клаве. Она его расшифровала, кажется. Словно догадалась о том, что за ее спутником-сожителем тянется какой-то шлейф.

Не надо с ней темнить, понял он. Клава – его единственная надежда, может быть.

– Не удивляйся тому, что я тебе сейчас скажу, – произнес Геннадий, понижая голос до едва различимого шепота. – Ни в коем случае не говори этим… – Указал рукой на стену, за которой в эту ночь поневоле бодрствовали милиционеры. – И вообще никому. Я, похоже, влип. Ты меня ни о чем не расспрашивай, а только слушай и запоминай. Договорились?