Чеченский бумеранг - Николай Иванов Страница 19

– Спасибо, – метнулся к телефонам начальник. Безошибочно выбрал ту трубку, по которой мог соединиться с далекой Чечней. Махнул рукой секретарше – свободны. – Алло, вы меня слышите?

– Да, – ответил подполковник с экзотической фамилией. Кажется, Заремба.

– У вас все в норме?

– Да, – вновь немногословно отозвалась Чечня. – Завтра-послезавтра планируем быть там, откуда пришли, – намекнул на Пятигорск.

– Отлично. Вы сможете выйти на меня ровно через час?

– Могу.

– До связи.

Тут же нажал селекторную связь, и в динамике послышался голос Вениамина Витальевича:

– Я слушаю вас. – Зайди срочно.

Кого понесут ноги к снятому начальнику, тем более что это может не остаться незамеченным другими? Вениамин Витальевич уже пожалел, что не пошел в столовую, а начал поглядывать на залежи своих документов. Да уже только для того, чтобы не заниматься ими, его нельзя снимать с должности. Другой вовек ведь не разберется…

В знакомом кабинете прошел в угол, не дожидаясь, когда шеф припрет его туда сам.

– Через час твой Заремба, – усиленно продолжал тот привязывать подчиненного к «Кобре», – выйдет на связь. Нужно его запеленговать и направить туда «вертушки», штурмовики – все что угодно, но чтобы то место перемешалось с землей. Действуйте, словно там находится воскресший Дудаев и вам светит минимум Герой России. Осталось пятьдесят две минуты. Давай, подключай все генштабовские связи.

– Есть, – по-военному ответил Вениамин Витальевич. В приемной второй раз прощаться не стал – день еще не кончился и, похоже, мог затянуться надолго…

Зато Заремба с сожалением отмечал, как уходит время. Судя по всему, до темноты из Чечни им выбраться не светило, поэтому требовалось хотя бы уйти как можно дальше от стоянки Волка.

– Хрен ли он еще скажет? – посмотрел на спутниковый приемник, имея в виду абонента в Москве.

– Премию выписывают. Хотят узнать, какую сумму запросим, – предположил Волонихин.

– Нет, конечно же нет, – разошелся даже обычно сдержанный Туманов. – В каком-нибудь Гондурасе нужно опять что-нибудь стащить, так что в эти минуты выясняют: с возвратом домой нас туда перебросить или прямиком отсюда.

– Ты что, на самолет намекаешь? Размечтался. Потопаем своими ножками, – поддержал именно эту идею Чачух.

Настроение в группе витало отличное, и эмоции даже не пытались сдерживать. Двигались вперед медленно, но скорее не из-за осторожности, а больше от ожидания новой связи с Москвой: вдруг в самом деле придется менять направление движения? Или вертолет подошлют. Они и появились невдалеке, барражируют, словно тоже ждут команду. Случилось бы прекрасное, приземлись они рядышком и забери с собой. Глядишь, и ботинки бы меньше истоптали.

А Москва принялась спрашивать всякую ерунду – про погоду, настроение, самочувствие, опять про погоду, но вчерашнего дня. И так до тех пор, пока вертолеты и в самом деле не нависли почти над головой. Может, и в самом деле подберут? Не будь операция столь секретной, можно было бы самим выйти на связь с «вертушками» и договориться, а так лучше спрятаться – сверху поди разбери, свой или чужой бродит по чеченским лесам.

– Всем укрыться, – отдал Заремба команду подчиненным. И вовремя. Потому что в тот же миг «вертушки» дернулись, и Змей Горыныч, засевший в их подкрылках, выплюнул на землю огонь. Листья деревьев не смогли удержать его, и, может быть, счастье их было умереть сразу и без мук. Потому что снаряды принялись так перемалывать внутренности рощи, что даже дубы застонали и задрожали всеми своими оставшимися листочками.

– Уберите «вертушки». Уберите из района вертолеты, – прокричал в эфир Заремба.

– Вас не слышно, повторите, – попросила Москва.

– Уберите из квадрата «вертушки».

Кажется, голос услышала не Москва, а летчики – шквал огня и грохота с очередного захода прошел над самыми головами упавших, зарывающихся в листву, мох, землю спецназовцев.

– Держите связь, – просила Москва над ухом у Зарембы. А он сам, закатившись под поросший мхом, сто лет назад упавший дуб, не смел пошевелиться. Осколки свистели раздраженно и зло, не находя никого живого на пути, срубали ветки, впивались в стволы. Кое-где запылал огонь, и в это месиво и крошево все так же продолжал низвергаться сверху смерч.

– Держите связь.

– Суки, – прошептал то ли абоненту, то ли летчикам Заремба. – Вас плохо слышно.

Конечно, плохо. Москва, власть с самого начала чеченской войны наверняка не слышала ее грохота, воя и визга. Она не нюхала копоть, гарь, гной, пот, теплую кровь. Она не видела или не желала видеть обрубленные тела своих солдат и черные платки чеченских матерей. Она наводила конституционный порядок, сама тысячекратно нарушая Конституцию и человеческую мораль. Более гибкого, умного, хитрого, в конце концов, придумать не сподобилась. Не захотела или не смогла, что, впрочем, две стороны одной медали, известной как «Недальновидность». Далеко власть, очень далеко от чеченской войны. И не только географически. Плевать ей на страдания людей. Ее заботит только мнение о себе самой…

– Раненые есть? – прокричал по сторонам Заремба перед очередным заходом вертолетов.

– Вроде нет, – по очереди откликнулись подчиненные из разных концов.

– Никому не шевелиться. Замереть.

Последний удар с воздуха получился послабее: скорее всего, вышли боеприпасы, и «вертушки» ушли в сторону. Но группа получила лишь небольшой глоток передышки перед очередным ударом. Теперь уже артиллерии. И детской трещоткой показался спецназовцам предыдущий обстрел. Снаряды тоже шли со свистом, но тяжелым, уверенным в себе. Им не требовалось осколками искать цель – они полагались на свой объем и массу. Артиллерия не убивает, она крушит, вгоняет в землю, рассеивает по ветру, накрывает и хоронит. Один недостаток – слышен звук самого выстрела. И вскоре после первого, казалось, нескончаемого грохочущего обвала Заремба определил, что от момента выстрела до разрыва снаряда проходит около двадцати секунд. Обозначились и промежутки – совершенно мирные, спокойные, тихие мгновения, когда ничего не летит.

– Будем уходить, – прокричал он. – Строго на запад.

Он не знал, просчитаны ли секундные затишья подчиненными, и взял инициативу полностью на себя.

– По моей команде, все вместе и сразу.

Нашел промежуток в стрельбе, подхватился:

– Рывок!

Выбегать под снаряды хоть и из убогого, но все же прикрытия – занятие не из приятных. Но подполковник по прошедшим войнам знал и другое: если накрывают площадь, да еще так плотно и согласованно с земли и воздуха – значит, федералам нужен результат. Любой ценой. Не исключено, что через несколько минут сюда подтянутся самолеты, и тогда уже артиллерийская канонада покажется трещоткой. От авиабомб не спастись. Они ставят точку…