Мудрец. Сталкер. Разведчик - Михаил Успенский Страница 19

…Ну да, ну да. Что-нибудь такое я и предполагал. Спокойно. Я ведь давно уже смирился с тем, что возвращаться будет некуда…

Приведи мозги в порядок. Рим стоит на семи холмах: Палатин, Капитолий, Целий, Авентин, Эсквилин, Квиринал, Виминал… Вообще-то холмов на самом деле восемь, но Яникул на другом берегу Тибра…

Для начала отбросим всё лишнее. Ну не мог Панин задеть провода ЛЭП винтом! Он ас! И взрывчатку не мог везти! Он же не собирался поднять на воздух Дом Лося вместе со мной. И уж тем более не стал бы собирать на вертолёт всю нашу компанию…

– Я понимаю, – продолжал свою речь лейтенант Игнатьев. – Достигший неутешен и всё такое… Держитесь! Видно, не отрешились вы на Просторе от всего земного… Вы что, знали народного олигарха лично?

Стоп! Не знал Леонид Потапович никакого Панина! На всякий случай – не знал!

– Да нет, откуда, – трудно и бессмысленно соврал я. – Не мой уровень…

– Отстань от Достигая, милицейский, – сказала Арина Геннадьевна. – Какая молодёжь пошла бесчувственная!

– Да я что… Я ничего, – смутился Игнатьев и покраснел. – Если хотите, я вас мигом доставлю куда скажете! Хотя техника у нас сами видите какая. Все иномарки отдали чертям, а сами на старье…

А куда сказать? Чувствую, что в родимую хату на улице Доры Кривой торопиться не стоит… Почему – не знаю, но не стоит. Да, жив Дима Сказка – уже хорошо. Но не первым делом. Из него, как из всякого хорошего крючкотвора, информацию придётся вытягивать пассатижами. Первым делом надо отлежаться. Значит – к Тане. Если она, конечно, захочет меня видеть… Уехала – вряд ли. Замуж вышла? Ой, сомневаюсь, не бросит она своих подопечных. Да я ведь и адреса её не знаю! В детдом? А может, и детдом панинский разогнали? У нас же всё на одном человеке держится! Тогда могла и уехать… Хотя дирижабли летают. И логотип «Фортеции» прежний. Кто же там сейчас главный, если и Лось, и Скелет, и Штурман, и Хуже Татарина… Никого не пожалели, сволочи!

Не верю я в несчастный случай.

– Некуда мне торопиться, – сказал я.

– Вы боритесь с депрессией, боритесь! – воскликнул лейтенант. – А то ведь у нас Достигшие – все стукнутые. Некому свидетельствовать! Лыка, извиняюсь, не вяжут! Тоскуют! Или обколются до посинения! Или балаболят по-нерусски! Вон, даже по телевизору… А вы не такой, чувствую, Леонид Потапович… И скажите, – он тряхнул чубом, – всё-таки, как там?

– Где? – тупо спросил я.

– Ну, на Биг Тьюб? Правда ли, что там парить можно?

– Можно, – согласился я. Парить так парить. Отчего бы и нет?

– Значит, имеет смысл это… на джолли-джамперах?

– Имеет, – кивнул я.

– Хотите – я вас в отделение доставлю? – сказал лейтенант. – Будете перед ребятами свидетельствовать, нам другие районы завидовать станут…

Ну конечно! Наверняка в этом райотделе отыщется кто-нибудь побашковитей и в пять минут поймёт моё самозванство…

– Нет-нет, не утруждайтесь, – сказал я. – Вот соберусь с силами…

– В телевизоре про Химэй посмотришь, – сварливо сказала бабушка Звонарёва. – Там всё равно один Химэй… Достигшего ему подавай! Свидетельствуй ему! У вас нынче свидетель – через пять минут подсудимая скамеечка!

– Да кто ж посмеет… – начал лейтенант.

– Простым людям тоже положено! – решительно сказала старуха. – Они тоже интересуются. Тебя как, сынок, – Лёня? Поедем со мной, Лёнечка. Отлежишься, утешишься – а уж потом, как душа велит, будешь свидетельствовать на свежую голову… Вот сейчас автобус подойдёт…

– Вы уж ему много спиртного не давайте, – с горечью сказал конопатый лейтенант. – А то собьёте с пути… И вы, человек Достигший, не поддавайтесь! От водки вашему брату только хуже становится, я читал… Ладно, поеду я. Расскажу ребятам – не поверят! Автограф вот, – и он протянул мне блокнот.

Я чуть было не начертал привычную загогулину, но потом напрягся, представил подпись Николаева – и расписался.

– А как же эти? – спросил я, кивая на безмолвных Румына и Пузо.

– Вот человек! – восхищённо сказал Игнатьев и бережно спрятал блокнот. – Ему они же чуть голову не проломили, а он о них же заботится! Сразу видно – Достигший! Не чета нам! Гулько! Кочемасов! Ко мне! – рявкнул он, и тотчас двое молодцов в иссиня-зелёных комбинезонах и масках-шапочках выскочили из машины. – Убрать этих уродов!

Гулько и Кочемасов сперва полюбовались на мою особу, один даже пальцем потрогал, а потом дружно ухватили моих обидчиков за ноги, вытащили за остановку и по очереди, раскачав, сбросили вниз по склону. Отряхнули руки и побежали назад в «газик».

– Во как у вас! – удивился я.

– Только так, – сказал лейтенант. – А могли бы за покушение на Достигшего пожизненное отхватить и раньше нас в Химэй попасть… Неужели правда, что даже полных отморозков и пидоров там эффективно перевоспитывают и они становятся совсем другими людьми? – снова закинул он удочку.

– Конечно, – заверил я. – Не убивать же их.

– Ну, вам видней, – сказал явно огорчённый лейтенант. – И почему это всякую сволочь добрые люди должны вперёд себя пропускать? Я не вас, товарищ из Африки, имею в виду, – поспешно добавил он.

– Бвана белый полисмен мудрый не до возраста, – кивнул молчавший дотоле Киджана. Питомец московского Университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы почему-то начал косить под книжного дикаря. Филолог!

– Ну, мы поехали, – сказал лейтенант и направился к машине. – Только чвель-то под рубашку не прячьте, а то опять найдутся какие-нибудь! Все там будем! – крикнул он на прощание.

– Унесло мента поганого, – с явным удовольствием сказала бабушка, глядя ему вслед.

– Что уж вы так, – укоризненно сказал я. – Он с нами по-божески обошёлся…

– Да я по привычке, – махнула рукой Арина Геннадьевна. – Вот мы милицию ругали-ругали, а как с чертями-то милосердными познакомились, так и милицейские вроде люди…

– Всё познаётся в сравнении, – изрёк я.

– Как вы хорошо сказали-то! – всплеснула руками бабушка. – Сразу видно – Простор ума прибавляет!

– А то! – подбоченился я. Надо было импровизировать, раз уж такая роль досталась! Потом разберёмся, чего это я достиг и о чём должен свидетельствовать…

Киджана заржал.

– И ничего смешного, – бабушка поджала губы. – Вам, чёреньким, легко смеяться, вас в очереди не гнобят, как деток наших… Я бы сама давно в Химэй отправилась, да дед упёрся: хочу в родную землю лечь, среди родных могил! А где та земля? Водохранилище нынче там, Нижне-Нийская ГЭС, рукотворное море…