Заложник особого ранга - Сергей Зверев Страница 19

* * *

— Итак, вы нарушили присягу, вы пытались меня обмануть, — ледяной взгляд президента припечатывал начальника спецсвязи к алому бобрику на полу купе. — Вы сознательно утаивали от меня всю полноту информации о сегодняшних событиях в России. Как это понимать?

Вставив CD-диск в компьютер, глава государства щелкнул мышкой. На экране появился крупный план: оранжевые лозунги «Президента — на виселицу!», «Инородцев — в крематорий!» и несколько свастик устрашающих размеров. Оператор «Резонанса» Виталик, хотя и был великим любителем выпить, дело свое знал; картинка получилась эффектной.

— Все это появилось в день моего приезда в Поволжье, — прокомментировал президент.

— Обеспечением мер безопасности занимается ФСО при оперативной поддержке местного отделения ФСБ, — осторожно напомнил начальник спецсвязи, лихорадочно прикидывая, что еще может быть известно высокопоставленному собеседнику и какие вопросы могут последовать.

— Спасибо за информацию, — прервал глава государства с легкой иронией. — Но в настоящий момент меня интересуют не меры безопасности. Ответьте — почему вы меня не информировали?

— Не хотели расстраивать, — офицер спецсвязи не нашел лучшего оправдания.

— Допустим, я вам верю. Но как понимать вот это? — развернув газеты, купленные Климом на железнодорожном вокзале, президент ткнул пальцем в передовицу, живописующую недавний митинг карташовцев в Подмосковье. — Тоже меня пожалели?

— А если завтра война — тоже не доложите? — подал голос доселе молчавший Бондарев. — Или, не дай Бог, какой-нибудь новый Чернобыль?

Офицер убито молчал — крыть было нечем.

— Я отстраняю вас от служебных обязанностей, — наконец вымолвил президент. — На ближайшей станции вы покинете спецпоезд, отправитесь в Москву и доложите о своем отстранении начальству. Дела немедленно сдайте заместителю, — отвернувшись к окну, главный пассажир спецпоезда дал понять, что разговор закончен.

Бывший начальник спецсвязи бесшумно покинул купе.

За окнами проплывали убогие поселки. Покосившиеся заборы, подслеповатые окна и заросшие бурьяном огороды могли бы устыдить реформатора и разжалобить налогового инспектора.

— Вот так и живем, — неопределенно резюмировал глава государства, имея в виду то ли заоконный пейзаж, то ли подозрительное поведение офицера спецсвязи.

— На твоем месте я бы срочно поменял всю обслугу поезда — включая машинистов, проводниц и официантов в вагоне-ресторане, — задумчиво посоветовал Бондарев.

— Ты опять драматизируешь. Из-за неисполнительности одного недоумка не стоит…

— Нет, стоит! — с неожиданным напором перебил Клим. — Неисполнительность — это слишком мягко. Налицо преступное сокрытие информации. И вовсе нежелание расстраивать тебя из-за каких-то надписей на заборах тому причина. Тут другое… Задайся классическим вопросом: кому все это выгодно?

— Ты серьезно веришь в заговор? — недоверчиво хмыкнул президент. — В то, что меня окружают исключительно враги, которые сознательно создают вокруг меня информационный вакуум?

— Не просто верю. Убежден, — заметив, что собеседник хочет его перебить, Бондарев сделал предупредительный жест. — Послушай внимательно. Вполне возможно, мне придется вновь уйти от тебя по-английски… Не попрощавшись. Связи у нас не будет — ты ведь сам все видишь и, надеюсь, понимаешь. Конечно, ты можешь посмеяться, но почтовые голуби, которые мне подарил Василий Прокофьевич, нам еще пригодятся.

— Все будет хорошо, — неопределенно ответил президент, и Клим, знавший все его интонации, понял: если ему и не удалось убедить собеседника в своей правоте, то искру сомнения он все-таки заронил.

* * *

Загородная прогулка в представлении большинства горожан — не столько отдых, сколько приятная возможность смены интерьеров. Даже исконный обитатель бетонных сот, оказавшись в лесу, меняется буквально на глазах. Изумрудный мох на стволах невольно привлекает взгляд, а пение птиц — слух. Пьянят запахи хвои, успокаивает шуршание палой листвы под ногами, и невольно закрадывается мысль: вот хорошо бы забросить все дела, поставить избушку на опушке и тихо себе жить…

Впрочем, подобные мысли обычно не посещают ни генералов ФСБ, ни их агентуру.

Двое мужчин, прогуливавшихся в тихом подмосковном лесу, не выглядели грибниками. Ни традиционных лукошек, ни палок в их руках не наблюдалось… По мнению генерала Подобедова, назначившего очередной инструктаж «агенту Троцкому», лучшего места для беседы невозможно было сыскать.

— Итак, ровно через неделю выступаете в Москве, — подытожил чекист, выслушав рапорт. — Милиция вас не тронет — вы в этом уже убедились. С планом вы ознакомились. Какие будут замечания и вопросы?

— Нам надо заказать сто тысяч листовок, — Карташов извлек из кармана полувоенного френча сложенный вчетверо листок и развернул его. — Такого вот типа.

Листовки эти, как и многое другое, были загодя разработаны на Лубянке. Рисунки, выполненные в стилистике комиксов, комментировались брутальными слоганами наподобие «Кастет — для мужчины лучше нет!». Положительные герои плакатов удивительным образом напоминали вояк Третьего Рейха — как мундирами и амуницией, так и типично арийско-нордическими физиономиями. По мнению чекистских аналитиков, этот момент уже после разгрома карташовцев следовало использовать для обвинения «революционеров» в идейном наследовании гитлеризма.

Взглянув на рисунок и подпись, чекист остался доволен.

— Ну, и какие проблемы? Деньги мы вам перечислили…

— Не хочется светиться в нашей городской типографии.

— Понимаю. Придумаем что-нибудь. Еще какие вопросы?

— В прошлый раз вы сказали, что народное восстание, — Карташов сознательно употребил это пафосное выражение, — будет жестоко подавлено и что меня ожидает почетная смерть на баррикадах. Хотелось бы узнать механизм.

— Никто в вас стрелять не станет, — успокоил Подобедов. — Вас якобы сожгут из огнемета в бункере, затем продемонстрируют обугленные останки среди прочих… Опознают якобы по ДНК или по пуговицам на этом кителе. Никакой персонофикации. Сделаем, как в «Маленьком принце»: вот тебе ящик, а там сидит такой самый барашек, какой тебе надо. Для широкой публики вполне подходяще.

— А потом — Мексика?

— Вот ваш загранпаспорт на вымышленную фамилию, вот кредитки, — чекист протянул пакет. — Остальное на месте. Кстати, в Мехико вас доставят по нашим каналам.

— Гарантии, — Карташов внимательно осмотрел документы.

— Гарантий по-прежнему никаких, — улыбнулся эфэсбешник. — Впрочем, мы об этом говорили еще при первой встрече.

— Соратники. Что будет с ними?

— Об этом мы тоже говорили. Ими придется пожертвовать. Часть будет физически уничтожена при этом самом «народном восстании», — чекист тонко улыбнулся, — а остальные рассажены по лагерям. Что — жалко? Зато после подавления вашей «революции» в России установится железный порядок. Ваш скорбный труд не пропадет, из искры возгорится пламя.