Пуля для ликвидатора - Сергей Самаров Страница 19

Майор вышел за порог, горничная вышла за ним, достала из-под халата несколько свернутых трубочкой листов бумаги и протянула Плешивому.

— Это вам. То, что вы ждете. В комнате у вас камера стоит, там нельзя было отдать.

Майор Плешивый уже давно заметил, что в восточных странах не складывают листы пополам или даже в четыре раза, как в России или в Европе, а предпочитают сворачивать их трубочкой. Наверное, в этом есть какая-то традиция, впрочем, не влияющая на дела.

— Спасибо. А кто передал? — на всякий случай спросил он.

— А вам это очень нужно знать? — женщина удивленно подняла насурьмленные брови. Но ждать ответа на риторический вопрос не стала. — Если что-то понадобится, обращайтесь ко мне. Я передам, кому следует. Меня зовут Ариба. Работаю я через день по двенадцать часов.

Майор в знак согласия кивнул, радуясь, что резидент ГРУ оказался таким оперативным человеком, и вышел на улицу. Лучшее место во дворике было, естественно, у фонтана. Но там на скамейках сидели уже несколько человек, вышедших после обеда погреться на жарком солнышке. Однако одна скамейка с южной стороны, укрытая тенью пары каких-то вечнозеленых раскидистых и широколистых пальм, оставалась свободной, и Плешивый прошел туда. То, что он открыто читает бумаги, являющиеся как-никак секретными документами, никого не заинтересовало, поскольку читать майор мог все, что угодно. Обычно подозрения могут возникнуть, если человек читает какие-то документы, таясь от других, отыскивая укромный уголок, вплоть до туалетной кабинки. Значит, этому человеку есть что прятать. А так — все просто… Психологически это был верный ход, и он себя оправдал, как оправдал себя сам запрос на досье. Писатель был замешан в торговле оружием и наркотиками, как и в более серьезном преступлении — торговле людьми. По последним сведениям присутствовало категоричное утверждение, что Следственный комитет России располагает неопровержимыми доказательствами, вплоть до видеосъемки, где Писатель предлагал троих пленных солдат российской армии в качестве рабов человеку, который собирался строить новый дом. Продажа пленных солдат их родителям вообще была общепринятой практикой у всех чеченских полевых командиров. Присутствовали в досье и сведения иного порядка. Тогда, когда Писатель входил в состав правительства Республики Ичкерия, им было организовано убийство человека, который когда-то раньше был его открытым и непримиримым противником — Вахи Исрапилова. Ваха был убит, судя по всему, из снайперской винтовки нехарактерной для такого вида оружия пулей. Направленный Писателем киллер использовал пулю «дьябло», должно быть, как опознавательный знак. Предполагалось, видимо, что этот знак служит доказательством, что убийство совершено именно по заказу. Родственники убитого объявили Писателя своим «кровником», но события тех лет, путаница и поголовное бегство полевых командиров и простых бандитов за границу, помешали заказчику избежать разборок. А потом, когда почти всю республику взяли под контроль федеральные силы, зная за собой множество грехов, Писатель тоже бежал из страны, как бежали раньше другие, и обосновался хотя в маленькой, но богатой ближневосточной стране, где жил под усиленной охраной, объясняя наличие такой охраны преследованиями со стороны российских властей. Маленькая ближневосточная страна не имела с Россией двустороннего договора о выдаче преступников и не входила в систему Интерпола, и потому Писатель мог не опасаться, что его объявят в международный розыск. В розыск-то его, конечно, объявили, но провести задержание могли бы только в том случае, если бы он выехал куда-то за границу. Хотя это тоже не было гарантией его выдачи российской стороне. Случай с Ахмедом Закаевым служит тому подтверждением. На Закаеве грехов не меньше, чем на Писателе. Но польский суд, арестовав Закаева, отказался выдавать его России, как раньше отказался это сделать суд английский.

Писатель надеялся, что с ним поступят так же, если ему придется выезжать в страну, входящую в Интерпол. А современные дела, вероятно, заставляли его иногда совершать короткие, но необходимые поездки.

После выезда за пределы России активная деятельность Писателя не завершилась. В последнее время он неплохо зарабатывал, собирая через свою агентуру бывших чеченских боевиков, не пожелавших остаться на родине, где их ждало обязательное возмездие, по всему миру и предоставляя уже полностью готовые к боевым действиям отряды сирийской оппозиции. Порой эти отряды были даже вооружены и полностью экипированы. В правительстве Республики Ичкерия Писатель отвечал за создание собственного оружия пусть не на промышленных предприятиях, которых не осталось, но хотя бы в каких-то мастерских, имеющих минимальное оборудование. Под его прямым руководством было налажено производство чеченских пистолет-пулеметов «Борз» и крупнокалиберных снайперских винтовок «Al'Battar», что переводилось как «меч Пророка». Винтовки эти выпускались в двух вариантах, под стандартный для КСВ калибр 12,7 миллиметра и под более мощный калибр 14,5 миллиметра. В годы чеченских войн и во время похода в Дагестан боевики с помощью этих винтовок уничтожили несколько российских вертолетов и бронетранспортеров. Предположительно, с помощью такой же винтовки, калибра 14,5 миллиметра, и был застрелен Ваха Исрапилов. Только сомнение вызывала пуля «дьябло», которая под эти калибры не выпускается промышленностью. Но сделать, например, магазин патронов с такой пулей можно без проблем в любой мастерской. Хотя, наверное, проблемы были, но изготовителю удалось их решить. Обычно пули «дьябло» используются в пневматических и в гладкоствольных охотничьих ружьях. И не калибра же 14,5 миллиметра. Впрочем, пуля «дьябло», конечно же, теряет свои баллистические качества с увеличением дальности стрельбы и не предназначена для КСВ, которые иногда еще называют дальнобойными винтовками. Но кто сказал, что стреляли обязательно с максимальной прицельной дальности «Al'Battar'а» в тысячу четыреста метров? Могли стрелять и с более короткой дистанции, с которой даже пуля «дьябло» справилась. Главное, что нельзя не отметить, стрелял высокопрофессиональный снайпер, сумевший выбрать дистанцию, с которой пуля «дьябло» не отклонится от траектории и в то же время звук выстрела не привлечет внимания охраны, и охрана не поймет, откуда стреляют и кого следует искать.

Отряды боевиков, отправляемые в Сирию, вооружались в том числе и этими винтовками, комплектуемыми венгерскими оптическими прицелами с возможностью ночной стрельбы. Где их добывал Писатель, было неизвестно. В самой Чечне их уже давно не производили. Но есть данные, что именно из такой винтовки был подбит один из вертолетов МИ-8 сирийской армии. Поскольку официально маленькая страна, в которой Писатель обосновался, КСК не производила, резонным было предположить, что делались винтовки опять каким-то кустарным методом в небольших мастерских. Следовательно, уже была возможность предъявить Писателю обвинения в уклонении от налогов. А в этой маленькой стране это серьезное обвинение. Но это требовало дополнительного поиска данных. А такой поиск данных мог бы затянуть время проведения всей операции неизвестно насколько. Значит, следовало выбирать и применять другие варианты. Например, узнать, как вообще в этой стране относятся к торговле нелицензированным оружием. Это был один из вариантов, с помощью которого можно управлять Писателем. Но и в этом варианте следовало проявлять осторожность. Связь Писателя с сирийской оппозицией могла осуществляться с помощью местных спецслужб, которые всегда прикроют своего человека любым способом, вплоть до физического устранения тех, кто сует свой нос в чужие дела. Маленькая арабская страна сирийскую оппозицию поддерживает открыто и с горячностью.