Жизнь после смерти - Александр Белов Страница 19

В это утро Шмидту пришлось изменить свои планы. Он былсрочно вызван в Покровскую межрайонную прокуратуру к следователю по особоважным делам Николаеву Кириллу Андреевичу. Целью вызова был допрос в качествесвидетеля. Шмидт заявил, что приедет с адвокатом, но Николаев резко возразил.

– Вас вызывают как свидетеля, поэтому адвокат вам не нужен.

Оказалось, что это не совсем так. После несколькихуточняющих вопросов относительно анкетных данных Шмидта, разговор зашел все отом же – о странном и жестоком убийстве на стройке торгового центра, где погибего хозяин Владимир Каверин, а с ним вместе помощник и охранники.

В ходе беседы следователь поинтересовался – не помнит лигосподин Шмидт, где он находился и чем занимался в момент убийства Каверина. Вответ господин Шмидт весьма вежливо послал господина следователя куда подальшес его подозрениями. И заявил, что об убийстве узнал от оперативников в ходеопроса свидетелей в милиции. Причем его алиби полностью подтвердилось… О том,что он лично был в строящемся торговом центре Каверина после его убийства ивидел утопавшие в собственной крови трупы врагов Белова, Дмитрий, естественно,умолчал…

В ответ тот предложил Шмидту хорошенько подумать и напрячьпамять. В собственных, мол, интересах. После этого следователь сунул посетителюбумажку и предложил расписаться.

– Что это значит? – удивленно поинтересовался Шмидт.

– Подписка о невыезде, – казенным голосом пояснил Николаев.

– Слушайте, я хоть и не адвокат, но кое-что в юридическихвопросах понимаю. Подписка – мера пресечения. Какой может быть свидетель смерой пресечения?

В это время дверь в кабинет следователя открылась, и напороге показался солидный, мед-ведеподобный человек в темно-синем мундире. Ончем-то неуловимо напоминал генерального прокурора. Да он и был прокурором.Фамилия его была – Мазурин. Шмидт знал его: тот уже пытался когда-то привлечьего к ответственности по делу расстреле в метро немецкого бизнесмена,естественно, с нулевым результатом.

Мазурин остановился в дверях, внимательно изучая Шмидта, какэнтомолог редкого жука.

Следователь Николаев вскочил, вытянулся в струну, как солдатв присутствии генерала.

– Здравствуйте, Петр Прокофьевич! – не сказал, доложил он.

– Не вставай, не надо, – помахал рукой прокурор. – Естьпроблемы?

– Так точно! – снова крикнул следователь, словно и не слышалпожеланий начальника. – Вот гражданин интересуется, можно ли у свидетеляотбирать подписку о невыезде. Юридический казус, так сказать.

Прокурор подошел к столу, фальшиво улыбнулся и сказал:

– Никакого казуса. Возьми и перепиши бумаги, пусть идет поделу обвиняемым. Как говорится, был бы человек, а дело найдется… Там ведьобвиняемого пока нет? Теперь будет. Меру пресечения избери… ну, скажем, арест.Иначе нас не поймут наверху. Вот так. Действуй! – Он выразительно посмотрел наШмидта и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

Торжествующий Николаев с иронией сказал несколькообескураженному таким поворотом дела Шмидту:

– У вас еще будут вопросы юридического плана или все ясно?

Шмидт уже сообразил, что Мазурин не случайно появился внужном месте в нужный момент. Но, кажется, сигнал к охоте на него пока еще непрозвучал, и травля только планируется? Скорее всего, это обычный прокурорскийнаезд, превентивный, ничем не подкрепленный. Поэтому он решил уточнить:

– Но меня еще не арестовали? Следователь едва заметно,уголками рта, улыбнулся.

– А вы ждете, чтобы вас арестовали? Подпишите здесь, – онпоказал длинным тонким пальцем место, где следовало поставить подпись, – иможете идти. Пока… – добавил он многозначительно. – На допросы прошу являться вуказанный на повестке срок, без опозданий. В противном случае все, что сказалПетр Прокофьевич, станет для вас печальной реальностью.

Шмидт выругался про себя и вышел из кабинета. Проклятаябумажка служила напоминанием о том, что с ним не шутят и что в любой моментмогут сделать козлом отпущения в истории с убийством Каверина.

А обиднее всего было, что лучшее доказательство своейнепричастности к этому делу он уничтожил чуть ли не собственными руками. Ведьэто он приказал убить Белова, который один только и мог доказать невиновностьШмидта. Судьба!