Боевой амулет - Сергей Зверев Страница 19

Первая пара «Ми-24Е» выстроилась в боевой порядок. Все происходило очень быстро. По бокам вертолетов вдруг возникли белесые облака, внутри которых блеснули сполохи пламени. Это ракеты, оторвавшись от подвесок, ушли к цели. Темный лес, в чаще которого прятались боевики, содрогнулся от разрывов. Следом за первой парой «крокодилов» стремительно вышла на боевые позиции вторая двойка вертолетов. Сделав залп, она развернулась, огибая опорный пункт с юга. Вертолетчики, рискуя, шли на предельно низкой высоте, закладывая умопомрачительные виражи. У боевиков могли оказаться переносные зенитно-ракетные комплексы. Поэтому действовать приходилось стремительно. Чтобы обозначить свои позиции, десантники пускали сигнальные дымы. Оранжевые столбы, похожие на гигантские стволы деревьев, покрытые корой апельсинового цвета, поднимались к небу. А с небесной синевы, поддерживая атаку вертолетчиков, неожиданно вынырнул штурмовой «Су-27». Ас, сидевший за штурвалом, произвел прицельное бомбометание по квадрату, чьи координаты указал по рации младший сержант.

В эти минуты земля превратилась в ад. Деревья с вырванными корнями, обреченно шелестя кронами, падали навзничь. Стальной ливень осколков разлетался во все стороны, разыскивая живую человеческую плоть. Ошеломленные авианалетом боевики на время потеряли способность атаковать. Теперь они хотели только одного – зарыться поглубже в землю, исчезнуть с ее поверхности, укрыться от секущего дождя раскаленных осколков. Но это было временным желанием. Плескачев знал, что, как только стихнут разрывы, банда вновь пойдет в атаку.

Под прикрытием непрерывно барражирующих «крокодилов» транспортный «Ми-17» тяжело опустился на расчищенную площадку. Благодаря провидению и искусству летунов ни одна бомба, ни одна выпущенная ракета не повредили площадку. Десантники уже подтянулись к месту эвакуации.

Завершающим этапом операции командовал капитан Верещагин. Он и еще несколько солдат прикрывали отход своих людей плотным огнем. Патронов капитан не жалел. Выпуская веером автоматные очереди, он заставлял недобитых боевиков, чьи фигуры мелькали на затянутой дымом опушке, залечь и не поднимать головы.

– Быстрее, мужики, уходим, уходим! – кричал он, хотя подгонять солдат не имело смысла.

Все и так делалось очень быстро и слаженно. Последним в вертолет загрузили бледного от потери крови Петьку Пугачева. Он получил ранение в голову. Осколок рассек ему лоб, надбровную дугу и часть левой щеки. На почерневшем от пороховых газов и грязи лице рана была почти незаметна.

Вцепившись в плечо младшего сержанта, дергая его на себя, он через силу проорал:

– Давай, Кёниг, залетай. Смотри, как меня разукрасили… Двери закрываются. Следующая остановка – база.

Вокруг творилось черт знает что. Часть боевиков, отрезанная от леса огнем с воздуха, с яростью обреченных рвалась вперед. Уже первые из них добрались до линии окопов. Никого там не обнаружив, чечены двигались к вертолетной площадке. Плескачев видел, как капитан, прикрывавший отход десантников, саданул по противнику из подствольного гранатомета. Перекрывая грохот разрыва, он крикнул:

– Сержант, чего вошкаешься? Быстро на борт!

– Письма… письма и фотографию в землянке забыл, – с неожиданным отчаянием откликнулся Плескачев.

Сейчас, в последний момент, он вдруг почувствовал, что оставляет нечто очень важное, нечто, что не должно оказаться в руках противника. Эта мысль так ошеломила младшего сержанта, что он замер, прислонившись к вибрирующему боку вертолета.

Из транса его вывел грубый оклик капитана:

– Жора, ты что, офигел. Какие письма?

Схватив Плескачева за ремень, капитан буквально зашвырнул его в вертолет. А там младшего сержанта подхватили руки товарищей.

«Вертушка» вздрогнула, отрываясь от земли, по которой стлался густой пороховой дым, сквозь который прорывались язычки пламени горящей травы.

Машина быстро набирала высоту. В ее гудящих от натуги внутренностях сидели не остывшие от боя десантники. Петька Пугачев, устроившись у открытого проема, посылал вниз прощальные очереди. Снизу к вертолету тянулись кровавые росчерки трассирующих пуль. Боевики пытались достать уходящую ввысь машину. Их суетливые фигуры метались между лабиринтами окопов, точно злобные насекомые, пробравшиеся в оставленный муравейник. Где-то внизу затявкал крупнокалиберный пулемет, установленный на открытом кузове выехавшего на пригорок «ГАЗ-66».

Плескачев слышал, как капитан процедил сквозь зубы:

– И откуда у них все это берется?

– Наши же, суки, «духам» оружие впаривают по бросовой цене. Все бабла мало, – безадресно, ни к кому конкретному не адресуя претензии, произнес младший сержант.

Обернувшись, капитан внимательно посмотрел на него:

– Это не наши, Жора. Это такие же враги, как и те, которые внизу. И давить этих сволочей надо беспощадно. Тогда и война с чеченами очень быстро закончится.

Неожиданно «вертушку» резко тряхнуло. Стараясь удержаться, солдаты хватались друг за друга, сочно матерились и озирались по сторонам. Только на лице капитана Верещагина засияла улыбка человека, понимающего, что происходит. Окинув взглядом десантников, он удовлетворенно выкрикнул:

– Спокойно, мужики. Не зря вы напрягались.

Батарея ракетной артиллерии, расположенная в пятнадцати километрах от места боя, после получения условленного сигнала произвела первый залп. Ракеты, вырвавшиеся из пусковых установок системы 9К57 «ураган», накрыли цель, произведя чудовищное опустошение на поверхности в несколько сотен гектаров. Занятый боевиками опорный пункт, лес вокруг него, вертолетная площадка утонули в океане огня. Сразу за залпом последовал очередной удар.

Плескачев физически ощущал, как поднимается вверх раскаленный воздух, вихри которого раскачивают вертолет. И без объяснений он понял суть рискованной операции, смысл которой заключался в том, чтобы отвлечь на себя крупную банду, сковать ее силы, а затем позволить ракетной артиллерии стереть бандитов с поверхности земли. Всех без остатка.

Глядя вниз на черно-багровое месиво, в котором исчезала банда, младший сержант подумал, что ради этого можно было рисковать. И что лучшей наградой за риск может быть только результат, увиденный воочию. И хотя под саваном из дыма вздыбленной разрывами земли и рыжего огня Жора Плескачев не видел, как умирают боевики, он был уверен, что каждому из них сейчас воздастся по заслугам.

Дальнейший маршрут вертолет прошел, четко выдерживая высоту и курс. Никто из десантников не обсуждал события последних часов. Все слишком устали, чтобы размениваться на разговоры. Только на аэродроме, уже после посадки, когда четырехлопастные винты машины устало кружились на холостых оборотах, к Плескачеву подошел капитан Верещагин.

Протянув ладонь для рукопожатия, он сказал только два слова:

– Спасибо, сержант.

Маленький домик притаился под сенью старой липы в самом конце улицы. Уютное жилье, расположенное в черте города, имело все атрибуты сельской усадьбы, включая сад и огород. Навес, служивший продолжением веранды, оплетали лозы дикого винограда. В десяти метрах от него располагался искусственный пруд с забетонированными стенами. В пруду лениво плескались набравшие вес карпы. Сразу за водоемом начинался фруктовый сад и огород. Все это великолепие принадлежало Юлиной тетушке, женщине трудолюбивой и неизбалованной радостями жизни.