Уничтожить всех - Иван Стрельцов Страница 18

Только после того как вещи были уложены во вместительном комоде, Триш включил телевизор, достал из бара бутылку «Шивас Ригал» и квадратный стакан из толстого стекла. Наполнив стакан на два пальца, бросил несколько кубиков льда. Рассеянным движением помешивая виски, Майкл уселся в кресло, безразличным взглядом уставившись на суперплоский экран большого телевизора. Но мысли его сейчас были слишком далеко от восприятия изображения.

Еще совсем недавно ему казалось, что жизнь кончена. Потом, выряженный в домотканую одежду дикого афганского крестьянина, он стоял на самом дне могилы. Но неожиданно на дне этой могилы он прозрел и увидел не только свет, но и дорогу в богатое будущее, пусть и недолговечное.

Как ни странно, но именно осознание того, что его предало его же начальство, отдав своим американским союзникам как ненужную самим вещь, освободило его от морального стопора под названием патриотизм. Теперь он жил только для себя, а чужие жизни — всего лишь плата за собственное благополучие.

Отвлекшись от своих мыслей, Майкл задержал взгляд на экране телевизора, где немолодой импозантный мужчина, неуловимыми движениями поправляя очки в позолоченной оправе, что-то увлеченно рассказывал телевизионному ведущему.

Триш сделал внушительный глоток, с удовольствием ощущая легкое покалывание на кончике языке. Потом не спеша проглотил прохладный напиток, который контрастным теплом разлился по телу. Что-то привлекло его внимание в этой передаче, и он, взяв пульт дистанционного управления, увеличил громкость.

— Проект «Кентавр» — это геркулесов шаг в направлении освоения космоса, я бы сказал, что это даже не столько освоение, сколько первая попытка разведки инопланетных ископаемых.

Пробежавшие внизу экрана титры сообщили — главный менеджер международной компании «Новый Космос» Винсент Стэмпин.

— Запуск новейшего спутника с ядерно-электрической установкой на орбиту Марса, — ровным голосом вещал старший менеджер, — позволит нам на протяжении десятилетий непрерывно изучать красную планету, а со временем создать орбитальную спутниковую группировку, что значительно облегчит строительство промышленных колоний на Марсе.

— И сколько же времени займет полное воплощение вашего проекта в жизнь? — поинтересовался с наглой улыбкой обозреватель. — Когда вы сможете получать реальную прибыль, я бы так сформулировал свой вопрос.

Винсент Стэмпин указательным пальцем вновь поправил очки на переносице и произнес:

— Любой бизнес — это в первую очередь расчет. С учетом современных реалий. И если запуск «Кентавра» намечен лишь через два года, то орбитальная группировка будет создана через восемнадцать лет. Через сорок лет начнется строительство первой колонии на поверхности Марса, а к две тысячи шестидесятому году начнется промышленная разработка ископаемых.

— И сколько же этот проект будет стоить за эти годы? — Лицо обозревателя непроизвольно вытянулось, теперь самоуверенный журналист выглядел ошарашенно-удивленным.

— С учетом того, что для запуска наших спутников будет использован морской старт, что значительно удешевит отправку грузов в космос, на проект будет затрачено до двухсот миллиардов евро.

— Но что же это получается — деньги на десятки лет вперед будут, мягко выражаясь, выброшены в космос, и еще неизвестно, какую они принесут прибыль?

— Почему неизвестно? Несмотря на то что мы являемся частной компанией, на самом деле контрольный пакет принадлежит государствам — США, России и нескольким ведущим европейским странам. В будущем возможно подключение к проекту Японии, Китая и некоторых южноамериканских стран. «Новый Космос» — это инвестиции в будущее. Уж поверьте мне.

— Да, действительно, это единственное, что мне остается, — обескураженно пробормотал обозреватель, собираясь задать очередной вопрос.

В дверь негромко постучали, Триш выключил телевизор и, на ходу допив виски, подошел к двери. В коридоре стоял мужчина средних лет в черном плаще и с кожаным кейсом в левой руке.

— Мистер Парекет? — спросил незнакомец, не сводя пристального взгляда с Майкла. Тот утвердительно кивнул, без лишних слов пропуская гостя в номер.

«Энди Парекет» — так значилось в американском паспорте Триша. После его согласия сотрудничать с «Аль-Каидой» в Кабуле был найден обгоревший труп европейца с документами на имя Майкла Триша. Так для американских и британских спецслужб перестал существовать ветеран САС.

— Меня зовут Говард Энжени, я адвокат, — представился гость. — Здесь, в Швейцарии, защищаю интересы известного вам лица. И по его просьбе должен вам передать вот это, — с этими словами адвокат открыл кейс и извлек наружу стопку платиновых кредитных карточек. Выложив их перед Тришем на журнальном столике, Энжени продолжил: — Мой клиент доволен вашей работой и поэтому, рассчитываясь за нее, хотел бы узнать, вы прекращаете сотрудничество или все же продолжите? Если вы согласны на второй вариант, то моего клиента интересует, какой гонорар вас устроит на этот раз.

Майкл молча сгреб со стола кредитки, на них стояли названия крупнейших банков мира. Всего пластиковых прямоугольников было пять, и на каждом лежало по пять миллионов долларов. Террорист № 1 платил, как и обещал, сполна за качественно проделанную работу.

«Еще бы не качественно», — усмехнулся про себя Триш. В одно мгновение перестала существовать тяжелая пехотная дивизия США, потеряв девяносто процентов боевой техники и больше сорока процентов личного состава только убитыми. Чтобы скрыть такие фантастические потери, президенту Америки пришлось отдать приказ на немедленное вторжение в Ирак. Это была месть «Аль-Каиды» Хуссейну за то, что тот отказался сотрудничать.

Теперь террорист № 1 предлагал ему самому назначить себе гонорар и заодно предложить диверсию, которая могла бы стоить этих денег.

— Я согласен продолжить сотрудничество, — наконец проговорил Майкл, небрежно опуская кредитные карточки в карман пиджака. — Теперь я согласен на контракт в миллиард американских долларов. Только… — Англичанин сделал короткую паузу, тем самым подчеркивая важность того, что он сейчас скажет. — Только в данном случае меня интересует альтернатива деньгам, потому что с исчезновением Нью-Йорка не исключено, что доллары превратятся в мусор. Впрочем, и другая валюта может обесцениться.

Триш с интересом наблюдал, как во время его тирады все больше и больше вытягивалось лицо адвоката. При этом бывший английский диверсант прекрасно знал, что адвокату абсолютно все равно, какая судьба уготована Нью-Йорку, Вашингтону или, скажем, Лондону. Его больше всего поразила сумма в миллиард. Зарабатывая от процентов, он лихорадочно подсчитывал, какова в этом проекте будет его доля.

Наконец Энжени справился с нахлынувшими на него эмоциями, откашлялся и ровным голосом спросил:

— Какой срок вы себе отводите для выполнения этого проекта?

— Акция в Саудовской Аравии заняла без малого полгода, — размышляя вслух, заговорил Майкл Триш. — Здесь все намного сложнее, поэтому и времени уйдет намного больше. Думаю, полтора-два года…