Кавказский пленник XXI века - Сергей Самаров Страница 18

— Зачем он мне? — не понял я. — Мне своего хватает…

— Ты затвор хотел выбросить.

— А сам не можешь?

— Твоя работа — твое желание. Я не брался за это. Ты взялся, вот и выполняй.

Я принял из его рук автомат, сначала снял магазин и сунул себе за пояс — лишний магазин никогда не будет лишним в наших условиях, потом частично разобрал автомат, разбрасывая детали по сторонам, и уловил заинтересованный взгляд капитана Смирнова. Этот взгляд мог означать или то, что капитан не верил в мое умение извлечь затвор из автомата, или то, что он сам этого делать не умеет и, наблюдая, учится. Но как можно поверить в то, что капитан ОМОНа не умеет разбирать автомат, который он должен был бы много раз чистить и смазывать. Что-то мне во всей этой истории не понравилось. Только я не мог понять, что конкретно.

— Ну что, перевели дыхание? — сказал Ананас. — Двигаем дальше.

Но остановка на перевод дыхания явно не пошла ему на пользу. Если я очень быстро догнал дядю Васю со стариком Василием, то Ананас как шел замыкающим, так им и остался, причем даже дистанцию отставания сохранил.

Остановились мы уже на вершине холма. Вершина была плоская и каменистая, причем не только земля была каменистой, но и большие валуны, прочно осевшие в почву. Впрочем, осматривать окрестности было сложно, потому что соседние холмы, по крайней мере, те, которые нам следовало преодолеть, были более высокими и закрывали обзор. Но в другую сторону смотреть ничто не мешало. И где-то вдалеке мягким туманом стояло плотное марево, через которое что-то проблескивало.

— Там море, — сказал я. — Может, сбегаем окунуться? Вода в Каспии теплая.

В ответ услышал три вздоха, совершенные в унисон, и понял, что вспотевших и измученных людей травить морем не следует.

— Ну, если возвращаться не желаете, предлагаю всем отдохнуть лежа. Вот так — крестом… — Я лег сам, показывая.

Старик Василий сразу повторил мою позу, перейдя из сидячего положения в лежачее. Любое упоминание о кресте делало его благим и послушным.

— А почему именно крестом? — спросил полковник Карамзин.

— Понятия не имею, — признался я. — Просто нас так учили. Говорили, что в этой позе организм восстанавливается гораздо быстрее. Может быть, из опыта это известно. Обоснования такой позе нам никто не давал. Или сами не знали, или считали лишним.

— Символика… — проворчал Ананас и лег на бок. — Не любитель я всяких христианских штучек. Это все не мое. Пусть Василий так ложится, а я лягу, как мне удобнее.

Бронежилет он, как и обещал, после первого подъема не сбросил. Но это его проблемы. Может, во время службы в ОМОНе он тоже к бронежилету привык и вообще бросать его не намеревается, просто упрямство демонстрирует.

— Придет свое время, каждый из вас к вере придет, — тихо проговорил старик Василий. Ему поза креста казалась, похоже, удобной.

— А как к ней приходят? — издеваясь, спросил Ананас. — Тоже в гору взбираться? Или с горы спускаться? Подскажи…

— Был такой великий русский философ Иван Ильин. Он утверждал, что верить и любить заставить невозможно. Это настолько сложный процесс, что человек постигает его только по собственной воле и каждый своим путем. А многие святые отцы говорили, что познать Бога можно только через страдания. Никогда не познает Бога Истины человек, живущий в достатке и роскоши.

— То есть живущий так, как современные попы живут, — вставил свое слово дядя Вася.

— Наверное, так, — согласился Василий. — Но я всегда был сторонником эвфемизма [10], и потому не буду ни о ком говорить плохо, хотя мне тоже не по душе, когда священники призывают народ к отказу от земных благ из окон дорогущих внедорожников.

— Василий, а ты откуда столько слов умных знаешь? — спросил Ананас.

— Учили когда-то… — ответил старик и не стал углубляться в тему.

— На какой «зоне» таким словам учат? — не унимался Ананас.

— На университетской, — произнес Василий.

— И все равно я в церковь не пойду, — твердо проговорил Ананас, словно старик уговаривал его немедленно посетить храм.

— Почему? А ты был там хоть раз?

— На «зоне» у нас храм был, и я как-то на службу заглянул. Послушал, ничего не понял, покашлял от кадила и ушел. Если бы там хоть по-русски службу вели, может, я и пришел бы. А старославянский мне неинтересен.

— Наверное, для «зоны» службу нужно вести по «фене», — ответил старик. — И Библию для зоны на «феню» перевести. Тогда бы ты пошел.

— При чем здесь «феня»? — возмутился Ананас. — Я про русский язык говорю.

— Многие так говорят, только это одно оправдание безверия. Не должна церковь до неверующих опускаться, а неверующие должны до церкви подниматься. Это истина…

Ананас махнул рукой и перевернулся на другой бок. Лежать на боку в бронежилете не очень удобно. И вообще отдыхать в нем неудобно. Но упрямство капитана Смирнова родилось, видимо, раньше, чем он сам, впервые белый свет увидев, крик подал…

Время отдыха тоже я контролировал, отведя своей группе на него полчаса. Когда все замолчали, тишину шевелил только ветер, прорывающийся между большими валунами. Захотелось уснуть надолго, но я дал себе команду проснуться через полчаса, если все же усну. И уснул — усталость свое взяла. Часов у меня не было, но время я и во сне привык контролировать, поэтому примерно через полчаса в самом деле проснулся. Обычно, когда даю себе такую команду, то просыпаюсь на пять-семь минут раньше. Я не стал сразу объявлять общий подъем, зная, какими сладкими бывают последние минуты сна, но сам поднялся, осмотрелся, привычно привел свою одежду в порядок и слегка удивился, что множественные порезы от автомобильного лобового стекла совсем не мешают мне ни сидеть, ни даже лежать на спине. Потом несколько раз наклонился, разминаясь, несколько раз присел, и этого мне хватило, чтобы восстановиться и смотреть на мир здраво и расчетливо. А мне смотреть на него необходимо было именно так, поскольку это я вызвался вести группу и она мне доверилась.

Поднимались мои бомжи совсем не по-солдатски, не слишком торопились и подолгу потягивались, разгоняя остатки короткого и явно недостаточного сна. Им, кажется, не очень хотелось снова отправляться в трудный маршрут. Я подошел к краю холма и посмотрел на дорогу.

— Идите сюда, — подозвал остальных.

Они нехотя подошли. Заинтересованность проявил только дядя Вася, понимающий, что просто так я звать не буду.

— Полюбуйтесь.

Внизу, на дороге, рядом с брошенным «Форд Фокусом» стояли две полицейские машины и две гражданские. Множество людей возились и в самом «Форде», и рядом с ним.