Жестокость и воля - Сергей Зверев Страница 18

— Витька, пасуй мне, пасуй!

На спортивной площадке за домом пацаны играли в футбол.

«Эх, — подумал Константин, — сейчас бы встряхнуться, сбросить годков десять и погонять мячик».

Подумав о пользе спорта для здоровья, Константин тут же потянулся к небольшому журнальному столику, стоявшему возле кровати, сгреб с него пачку «Кэмела», зажигалку и закурил.

Шлепая босыми ногами по паркетному полу, он прошел на кухню и принялся варить себе кофе. «Надо сделать покрепче, чтобы мозги прочистить, — думал он. — По-моему, я так и не проспался».

Состояние и на самом деле было мутное, словно с похмелья.

Нет, пожалуй, полегче. Затягиваясь крепким «Кэмелом» и отхлебывая черный, как ночное небо, кофе, Константин уселся за стол. Надо собраться с мыслями.

«Итак, — думал Константин, — подведем итог вчерашнего дня. Нет, суток. С самого утра влип в какую-то идиотскую историю. Труп на дороге. Гаишник этот ненормальный. Бешеный грузовик… Зачем мне все это надо? Ну ладно бы еще кому-нибудь нормальному помогал, или, как выражались на зоне, порядочному человеку, а то ведь ментяра обыкновенный, да к тому же псих. Ну да, — он скривил губы в скептической усмешке, — а сам-то я нормальный после всего этого? „Волгарь“ разбил. Ладно, черт с ними, с деньгами. Как говорил Карлсон, который живет на крыше, дело житейское. Машину новую купим. Хотя… Интересно, куда ее утащили?»

Сделав из чашки несколько глотков, он рассеянно помешивал ложечкой густой черный напиток.

«Будете свидетелем по делу об убийстве сотрудника милиции, — вспомнил он слова, услышанные накануне, и снова усмехнулся. — Хорошо хоть не обвиняемым».

Константин потрогал царапину на лбу. Уже начинает пощипывать, значит, заживает.

Неожиданно раздался длинный настойчивый звонок в дверь.

— Кого там черти несут, — пробурчал Константин, поднимаясь из-за стола.

Звонок повторился еще и еще раз.

— Иду! — крикнул он еще раз и вполголоса добавил: — Хватит звонить, голова болит.

На пороге стоял, глупо улыбаясь, Олег Терентьев, его давний приятель, еще по секции карате.

— Конечно, — фыркнул Панфилов, — кого же еще можно было ожидать. Это ты, чудак с тринадцатой буквы?

Улыбка тут же сползла с лица Терентьева.

— Ты че ругаешься, Жиган? Я к тебе как к дружбану, а ты меня на порог не пускаешь.

— Проходи.

Константин пропустил вперед Терентия, запер за ним дверь.

— Здороваться надо для начала…

— Здорово, здорово, корова, — приходя в свое обычное состояние, весело произнес Терентий. — Ты куда запропал? Меня за тобой из конторы прислали.

— Что, беспокоятся?

— Ага, как же без шефа. Кто у нас начальник в кооперативе, ты или я?

— Я тебе предлагал, становись моим замом.

На лице Терентия появилось такое кислое выражение, как будто он только что надкусил незрелую сливу.

— Слушай, Жиган, что ты как этот? Я этой фени гнилой не рассекаю — зам, х… ям. Я не для этого создан.

— Что, так и останешься охранником на всю жизнь?

— А че? — вызывающе заявил Терентий. — Мне и в охранниках клево. Сутки дежуришь, двое дома. Каждый должен быть на своем месте.

— Ладно, не кипятись, — успокаивающе сказал Константин. — Кофе хочешь или чаю?

— Да ну их на хрен, и чай твой, и кофе, — развязно сказал Терентий. — Вот ежели б ты мне хавла стакашку плеснул.

Константин хмуро глянул на приятеля.

— Ты же сегодня на дежурстве.

— Ты, Жиган, че? Это я вчера был на дежурстве. Сегодня все, кончилась моя смена. Я уже домой собирался, да вот Жанка прилипла, как банный лист к жопе. Съезди, мол, проведай.

— Вон оно что, — понимающе кивнул Константин, — я так и думал, что это ее штучки. Ладно, у меня все равно водки нет.

— Че, выхлестал всю или на «конину» перешел? Так я «конину» тоже пью.

— Ладно, сейчас посмотрю. Оставалась где-то бутылка на антресолях.

Через минуту Константин вернулся на кухню, где за столом, протирая стаканы, сидел Терентий.

— Тебе повезло как покойнику, — сказал Панфилов, ставя на стол полбутылки «Столичной». — Не помню, откуда она взялась.

— Какая разница, — радостно потирая ладони, воскликнул Терентий.

Он взял бутылку, приложился к ней щекой, потом чмокнул губами этикетку.

— Нежно ты к ней относишься, — мельком бросил Константин, вытаскивая из холодильника колбасу, шпроты, сыр.

— А как же. Водка — это витамин, сказал Хо Ши Мин. Пить надо в меру, сказал

Неру. Ребята, пей досыта, сказал Хрущев Никита, — продекламировал Терентий. — А что еще русскому человеку надо?

— Русскому человеку еще надо хоть иногда о душе думать.

— Когда ж о ней думать, как не за столом? Вот сейчас посидим, подумаем.

Терентий разлил водку по стаканам, абсолютно точно разделив ее на две равные порции.

— Миллиметраж, — самодовольно сказал он.

— Если бы не вчерашнее, я б с тобой, конечно, не прохлаждался, — сказал Константин, усаживаясь за стол.

— А что вчерашнее? — откликнулся Терентий.

Панфилов в двух словах рассказал ему о том, что случилось с братом — без уточняющих подробностей. Просто случайно повредил позвоночник — и все.

Терентий сочувственно покачал головой и тут же залпом выпил.

— Это за брата твоего, — произнес он чуть запоздалый тост, набивая рот колбасой. — Чтоб выздоравливал.

— Да, — тихо добавил Константин, задержав свой взгляд на стакане.

Он еще раз добавил «да» и наконец выпил. Глядя на то, как он сморщился, Терентий укоризненно покачал головой и продекламировал:

— Жиган, водка — сила, спорт — могила. Нельзя так кривиться, когда белую употребляешь. Это же самый главный продукт.

— Кто сказал? — поинтересовался Жиган, закусывая.

— Я. Слушай, Жиган, хорошо сидим.

— Ну и что? — Константин сделал вид, что не понял такого прозрачного намека.

— Как что? — возбужденно воскликнул Терентий. — Продолжить надо. С каких это пор ты стал трезвенником, Жиган? — чуть заметно заикаясь, проговорил Терентий. — Бери пример с меня, в натуре.

— Это ты загнул, какой же я трезвенник? Когда надо — принимаю. Просто без дела не люблю.

— Так ведь сегодня же п-по делу.

— По какому делу? Терентий развел руками.