Пиранья против воров - Александр Бушков Страница 18

Разбудила его Ксюша – уже при полной униформе, в безупречномплатье и кружевном передничке, как в лучших домах Лондона. Мазур и не слышал,как она ушла, выспался, несмотря на все сюрпризы, прекрасно. На сей раздевчонка была – само прилежание, никакого намека на эротику. Поставила на столподнос с завтраком и тут же испарилась.

Зато заявился Котовский – через миг после энергичного стука.Его сопровождал незнакомый мужик лет сорока, без особых примет, этакий весь изсебя обыкновенный.

– Жрешь? – жизнерадостно заорал Котовский,плюхаясь в кресло. – Дело хорошее, утречко надо с пайки начинать...Знакомься давай: это вот его светлость Валентин Петрович Хлынов, начальниксекретной службы, усек? Работаем, так сказать, бок о бок, в тесном и дружескомсогласии, хотя, скажу тебе откровенно, Степаныч, этого мента бывшего попонятиям поиметь полагается рачком или там с доминошками во рту, а не лясы сним точить...

– Имелка не отпадет? – хмуро поинтересовалсяХлынов, тоже садясь и ставя на пол небольшую сумку.

– Валек, я ж шуткую! – развел Котовский ручищами свидом крайнего простодушия. – Человек я простой, воспитанием необремененный, по приютам я с детства скитался, не имел я родного угла... –пропел он с надрывом, ухмыляясь и гримасничая, но глаза оставались жесткими,злыми. – Коли уж Папа тебе оказал высокое доверие, мне, сирому, только иостается, что хвост поджать. Да и очко на зоне хорошо, от дефициту другихщелок, на воле меня твой шоколадный глаз не возбуждает, я уж себе как-нибудьдевочку сыму...

Мазур задумчиво смотрел на них. Вряд ли перед ним ломаликомедию, и так было ясно, что отношения меж этими двоими далеки от братских идаже приятельских. Гвоздь человек умный – эти двое в жизни не сговорятся,следить будут друг за дружкой не по приказу босса, а по велению сердца...

– Кирилл Степанович, – сказал Хлынов сбесстрастностью аглицкого лорда, шумно раздергивая молнию на сумке. – Воттут – все необходимое снаряжение. Документы – паспорт, права, корочкилицензированного охранника, дающие право... – Не договорив, он выложил накресло «Макаров» в темно-коричневой кобуре. – Агентство здесь обозначенное– всецело наше. При малейших недоразумениях или непонятках, звоните туданемедленно – и получите любую помощь. Мобильник. Пейджер. Деньги. Телефонныеномера, куда можно звонить помимо агентства – мало ли какая нужда возникнет...Будут вопросы?

– Да нет пока что, – проворчал Мазур, разглядываядокументы. – Значит, я теперь – Иванов Кирилл Степанович? Спасибо, чтохоть имя-отчество родное оставили...

– Так проще, – сказал Хлынов. – Чтобы непривыкать долго и мучительно к какому-нибудь Анемподисту Федоровичу...Документы вполне надежные. Любая неприятность будет улажена. Только вы уж нарожон не лезьте, пожалуйста...

– Это как? – спросил Мазур.

– Ну, мало ли...

– Исчерпывающе, – пожал плечами Мазур. –Ладно, учту... Вот что, господин Хлынов... У вас есть собственная версияпроисходящего? Или хотя бы наметки таковой?

Хлынов молчал чуть ли не добрую минуту. Потом с превеликойнеохотой ответствовал:

– К сожалению, нет. Такое впечатление, что вмешалсякакой-то новый, неучтенный фактор.

– Говоря проще, сидишь в жопе, – жизнерадостноуточнил лысый.

Хлынов резко развернулся к нему:

– А вы, любезный, можете какими-то блестящимидостижениями на этот счет похвастаться? Или как?

– Ну чего ты сразу в душу с сапогами... –пробурчал Котовский с некоторым смущением. – Согласен, чего там –неучтенная какая-то паскуда... Ничего, пусть нам его Степаныч вычислит, а уж яу него на спине фестончики вырежу...

– Я вам еще нужен, Кирилл Степанович? –хладнокровно осведомился Хлынов.

– Пожалуй, нет пока, – сказал Мазур.

– Тогда я, с вашего разрешения, удаляюсь.

– Петух ставленный, – сказал Котовский, едва заего коллегой захлопнулась дверь.

– Не любишь ты его, а? – хмыкнул Мазур.

– Мент есть мент, Степаныч. Поглядел бы я на тебя, еслиб ты с мое за колючкой погостил... Папа говорит, тебе в город понадобилось?

– Работать надо, – сказал Мазур. – Отвезешь?

– О чем базар. Может, тебе персональные колесавыделить?

– Это потом, – сказал Мазур. Покачал на ладоникобуру. – Патроны хоть боевые?

– Обижаешь, Степаныч, Папа с тобой честно играет. Ты ужего не подведи, родненький. Он у нас человек простой – за хорошую работу иплатит хорошо, а вот ежели напортачишь или на измену тебя пробьет – я о тебезаранее рыдаю горючими слезищами...

– Учту, милый, – сказал Мазур. – У тебячто, собственных соображений и в самом деле нет?

Лысый верзила поерзал в мягком кресле, шумно причмокнул, сделанно бодрой улыбкой пожал плечами:

– Папа достает, теперь ты взялся...

– Друг ты мой единственный, – задушевно сказалМазур. – Ты меня убедил. Я хочу сработать хорошо. А потому давай серьезнок делу подходить.

– Да понимаю я...

– Тогда?

– Полная непонятка, – сказал Котовский серьезно изло. – Я в этом городе, чтоб ты знал, живу давненько, чуть ли не смладенчества – ну, понятно, с перерывами на экскурсии по холодным краям... Ибудь это в моих способностях, в моем опыте, я бы давно этого гада вывел насвет, держа за яйца... Но вот не получается, хоть ты меня зарежь. Отсюдапроистекает, что искать надо где-то в другом месте. Для того именно тебя,хороший мой, и позвали.

– Циничный вопрос, – сказал Мазур. – Мог быэтот ваш Хлынов выйти на закоперщиков, но промолчать? По всяким причинам...

– Да нет, шалишь, – без раздумий откликнулсяКотовский. – Я бы непременно узнал. Системка отлажена, знаешь ли... Хоть яего терпеть ненавижу, мента ссученного, но могу тебе сказать авторитетно:божусь за пидараса, что и он ни черта не раскопал...