Зеленая кнопка - Сергей Самаров Страница 17

При этом я прекрасно понимал, что у противника существует неплохая система связи, которую ему поставили западные союзники, прежде всего, конечно, американцы. Тот отряд «духов», который запер между хребтов в тупиковом ущелье офицерский взвод военной разведки, должен вовремя получить сообщение о том, что оборона в укрепленном районе на окраине кишлака прорвана и десантная штурмовая рота идет на них.

Что могут предпринять в этом случае «духи»? Самое естественное для них – создать у себя в тылах новую линию обороны. Я надеялся, что они поступят именно так и не станут сами прорываться в ущелье, откуда не существует выхода. Им не будет смысла атаковать военных разведчиков. Разве что только из желания в отчаянии их уничтожить. Гораздо разумнее организовать линию обороны в тылах. Но тогда уже сзади в линию ударят сами военные разведчики. Они всегда бывают отлично подготовленными для ведения боевых действий. Тем более это не солдатский, а офицерский взвод. Хотя моя рота в состоянии обеспечить намного более серьезную плотность огня. Хотя бы за счет количества стволов.

Но тут возникает сложность, разрешить которую может только наличие связи между мной и взводом военной разведки. А таковой у нас не было. Мое главное опасение сводилось к тому, что при атаке по одной линии, а согласно карте иной она и быть не может, мы с военными разведчиками рискуем над головами «духов» друг друга в темноте перестрелять.

Поэтому нам следовало соблюдать повышенную осторожность и строгость в действиях. Я особо предупредил об этом командиров взводов. Они, в свою очередь, должны были довести этот момент до сведения своих бойцов…

* * *

Подкрепление, о котором сообщил командующий, подошло вовремя. Я успел ввести в курс дела командиров взводов и даже дал солдатам три минуты на то, чтобы перевести дыхание, – столько, сколько время позволяло. А потом началось…

К каменной гряде, где стараниями первого взвода во главе со старшим сержантом Жеребякиным был создан плацдарм, мы выдвинулись всей ротой вполне успешно и даже незаметно для «духов». Воспользовались темнотой. Я шел вместе со вторым взводом, рядом с лейтенантом Петросяном.

Жеребякин запретил солдатам своего взвода стрелять без приказа, чтобы не выдать существование плацдарма. Я хотел его заранее предупредить об этом, но пальбы с той стороны и так слышно не было, а сержант-радист жаловался на сложность связи, и я не стал его «насиловать». Этот самый Жеребякин, похоже, был весьма толковым парнем, хотя и не имел военного образования.

Последние три десятка метров рота вместе с пополнением преодолевала ползком. Как раз в этот момент со стороны плацдарма донеслись автоматные очереди. Стрельба могла быть вызвана двумя причинами. «Духи» обнаружили первый взвод и попробовали уничтожить его. Или же он сам пошел в атаку на укрепления в желании расширить свой плацдарм.

Дальше передвигаться ползком в любом случае уже не было никакой необходимости. Рота рвалась побыстрее вступить в бой.

Поэтому я дал команду, которую все ждали:

– Рота, вперед! Бегом марш!

Это, скажем, комбат имеет право управлять боем из окопа. А командир роты обязан лично возглавлять атаку. Я так и поступил, поэтому одним из первых оказался у каменной гряды, где меня встретили ефрейтор и два бойца. Они подвели нас к проходу в минном поле.

– Ширина минного поля? – спросил я ефрейтора, едва переведя дыхание.

– От десяти до двенадцати метров. Мины стоят плотно. В шахматном порядке.

Это было мне хорошо знакомо. Моджахеды всегда выставляли мины не как-нибудь, а строго в шахматном порядке.

Через опасный участок рота просочилась мощным ручьем и практически не попала под обстрел. Из этого я сделал вполне естественный вывод о том, что первый взвод захватил укрепления и перебил там «духов».

Вскоре я вместе со вторым взводом уже был возле толстых глинобитных стен-дувалов, украшенных поверху аккуратными, как в старинных крепостях, бойницами. Только теперь откуда-то со стороны центра неприятельских позиций начал стрелять крупнокалиберный пулемет. Но он уже ничего не мог сделать. Повернуть события вспять были не в состоянии даже мощные пули калибра двенадцать и семь десятых миллиметра. Оказавшись среди вражеских укреплений, моя рота уверенно продвигалась вперед, уничтожая на своем пути все, что могло ползти или просто шевелиться.

Я в том бою снял с убитого эмира «духов» богатую парчовую перевязь с пулваром в ножнах. Так называется кривая афганская сабля. Потом она всегда была со мной. Я лишился ее уже в Сирии. Мы спешно отступали, и у меня не было времени заглянуть в свой блиндаж. Так сабля и попала в руки кому-то из сирийских спецназовцев из дивизии «Сила тигра». Куда она девалась потом, я попросту не знаю.

* * *

После захвата неприятельских укреплений мне следовало бы собрать командиров взводов и повторить им задачу. Но я решил, что они и без того ее знают, и сразу дал приказ выдвигаться дальше по горному склону – туда, где вел бой офицерский взвод военной разведки. Мы спешили и шли очень быстро, хотя погода нас все же слегка обманула. Ветер изменил направление и не разнес тучи, мешая звездам освещать нам путь. Но мы и без них неплохо ориентировались, сначала просто привязывали показания компаса к карте местности.

А чуть позже мы уже могли идти, ориентируясь на звуки плотных автоматных очередей и стрельбы из минометов. Их, естественно, использовали только «духи». Догадаться об этом было несложно, поскольку трудно предположить, что взвод военной разведки таскал за собой по чужим горам несколько этих вот самоваров. А здесь вела огонь по крайней мере целая батарея.

Подошло время сближения с противником. К этому моменту я разбил роту на три колонны, равные по численности. Атаковать противника цепью с широким разворачиванием по фронту не давали тесно стоящие горы.

Именно так, тремя колоннами, мы двинулись вперед и вскоре оказались в большом ущелье. Оно имело несколько боковых тупиковых ответвлений, в одном из которых военные разведчики и держали оборону.

Как я и предполагал, «духи» наверняка получили предупреждение о нашем прорыве. Они начали готовить дополнительную линию обороны, пытались перекрыть середину ущелья камнями, создавали из них брустверы. Однако то ли сообщение пришло к ним слишком поздно, то ли мы передвигались по незнакомым горам невероятно быстро, но завершить работу противник не успел.

Я только слегка притормозил движение центральной колонны, которую сам и возглавлял, дал возможность правому и левому флангам пройти в темноте под скалами как можно дальше. Они это сделали и сразу, прямо с марша, вступили в бой там, где укладка бруствера еще только-только начиналась. «Духи» имели возможность укрыться лишь за небольшими камнями, которые они только что носили. Но те, как правило, лишь слегка превышали размером человеческую голову и не могли прикрыть все тело.

Десантники атаковали противника с двух сторон, причем с более высоких, следовательно, выигрышных позиций. «Духи» вынуждены были разделиться на два отряда, каждый из которых отражал нападение со своей стороны. Но тут по центру подоспела моя колонна и нанесла фронтальный удар, сразу позволивший нам совершить прорыв и полностью разделить силы противника на две части.