За миг до удара - Наталья Корнилова Страница 17

«Только не умирай, миленькая, слышишь? Продержись ещё чуть-чуть… Только не умирай…»

Я выскочила во двор, чтобы подогнать машину поближе, и тут меня ждал ещё один сюрприз – Бугра около неё не было. Кровавый след тянулся к калитке и исчезал за воротами. Ну и черт с ним, все равно никуда не денется, решила я и села за руль. Как ни странно, мне не пришлось выдирать провода из замка зажигания – ключи оказались на месте. Сдав назад, я остановилась у дверей домика, открыла заднюю дверцу и побежала за Ольгой. Она была поменьше меня ростом, но чуть тяжелее. Я с трудом подняла её на руки и понесла к выходу, моля господа, чтобы в дверях не оказался проклятый Бугор с пулемётом или базукой – в таком положении он бы и раненный со мной справился. Но его, к счастью, там не было. Кое-как уложив девушку на заднее сиденье, я открыла багажник и вернулась за Зулией. Эта стерва нужна была мне как главный обвиняемый по этому жуткому делу. К тому же у меня самой накопилось к ней немало вопросов. Все остальные бандиты мне были не нужны. Хватит, насмотрелась, пусть валяются здесь и на огороде связанные, раненные и убитые – дерьма не жалко. Если понадобится, милиция их теперь сама найдёт.

Зулия не сопротивлялась и не произнесла ни звука, когда я взяла её на руки. Она была лёгкая, как пушинка. Опустив её на дно багажника, я сказала:

«Извини, родная», – и захлопнула крышку.

Подогнав машину к воротам, я вышла, сняла деревянный засов, открыла обе створки и выехала на улицу. Кругом ни души. Окна в соседних домах не горели.

Такое ощущение, что здесь каждый день происходят перестрелки, люди уже к этому давно привыкли и даже не считают нужным вызывать милицию. А может, и вызвали, да те ещё в пути…

По трассе проходили машины, и мне пришлось остановиться на въезде. Как назло, грузовики шли один за одним, и мне никак не удавалось вклиниться между ними. Я сидела, нетерпеливо нажимая на педаль газа и тарабаня кулаком по рулю, как вдруг почувствовала, что «Опель» начал подниматься. Вернее, его задняя часть. Я обернулась и обмерла. Сзади, подняв машину за бампер, стоял огромный дядя Коля. Жирное лицо его было страшным. Губы исказила злорадная ухмылка, все складки тряслись, как студень, от напряжения, а в глазах, устремлённых на меня, полыхала такая лютая злоба, что у меня мороз прошёл по коже и чуть не остановилось сердце. Жутко осклабившись, он издал звериный рык и начал толкать машину вперёд, под проносящиеся в двух метрах от капота на большой скорости многотонные грузовики. Пока я пришла в себя и сообразила, что происходит, он уже протащил нас до самой кромки асфальта, причём ему приходилось толкать машину вверх по склону, но для него это, видно, не составляло никакого труда даже с тремя пулями, сидящими где-то в его недюжинном организме. Включать скорость и давать задний ход не было никакого смысла – приводные колёса висели в воздухе. Я нажала на тормоз. Движение только на секунду остановилось, а затем Бугор снова, уже с включёнными тормозами поволок нас к неминуемой гибели под колёсами грузовиков, которые, мигая фарами и тревожно сигналя, проносились мимо. Видит бог, если бы не Ольга, я бы выскочила, и черт с ней, с Зулией, пусть погибает от рук своего знакомого. Но я не могла бросить умирающую девушку и потому сидела, отчаянно выворачивая руль в сторону, и смотрела на приближающуюся смерть. Этот чудовищный амбал, видя, что машина сворачивает, поднял ещё и левый бок. И когда уже весь капот оказался на асфальте, а один грузовик чудом не сшиб нас, вильнув в последний миг в сторону, вот тогда-то я, несчастная дура, вспомнила про пистолет, который бросила между сиденьями. И всадила через заднее стекло оставшиеся пули в эту поганую, ухмыляющуюся и рычащую, ненавистную уголовную рожу. Его отбросило назад, и он исчез из виду.

Машина сразу встала на четыре колёса, и, уже не обращая внимания на приближающийся автобус, я дала по газам и выскочила у него перед носом на дорогу. Пропади они пропадом, такие напряги!

…Неприятности начались у первого же поста ГАИ на самом въезде в Москву. Несколько гаишников проверяли машины, рядом топтались смущённые водители. Молоденький сержант, лениво прохаживающийся с жезлом и автоматом на освещённом пространстве перед будкой, махнул мне, видать от нечего делать, палочкой, и я была обязана остановиться. И потом мне пришлось бы долго и нудно объяснять, почему у меня нет ни прав, ни документов на машину, по какому праву на заднем сиденье умирает девушка и как так получилось, что в багажнике лежит связанная Зулия с раздроблённым пальцем. Да мне проще было его убить!

Ни того, ни другого мне делать не хотелось. К тому же Ольга словно бы видела все происходящее и тихонько застонала, и тогда я, мигнув фарами, просто проехала мимо, не сбавляя и не прибавляя скорости. Он тут же что-то закричал, показывая на меня, все засуетились, сорвались с места и начали запрыгивать в свои машины. Пусть прыгают, мне главное – успеть до больницы добраться, а там уже будь что будет. Я прибавила газу. Но далеко уехать не успела – впереди показались мигалки, завыли сирены, я увидела, как дорогу перекрыли двумя милицейскими «Жигулями», из них повыскакивали милиционеры и направили в мою сторону автоматы. Сзади все пространство было запружено огнями машин, приближавшихся на большой скорости. Я бы, конечно, могла попрыгать через бордюры, по тротуарам и как-нибудь сбежать, если бы не Ольга – она бы не выдержала такой тряски. Яростно выругавшись, я сбавила газ и остановилась. Ко мне тут же бросились три здоровенных молодца в бронежилетах, держа моё лицо на мушке, распахнули дверцу, и один удивлённо крикнул:

– Мужики, это баба!

Видимо, они, заметив издалека мужской пиджак, приняли меня за мужчину.

Милиционер вдруг дико заорал:

– У неё пистолет!!!

Я недоуменно уставилась на него, а потом запоздало вспомнила про пистолет, который бросила на переднее сиденье рядом с собой. Он так и лежал там, разряженный и бесполезный, притягивая взгляды воинственных милиционеров.

– Брось оружие!!! – закричали мне. – Руки на затылок! Вылезай из машины!

Я молча повиновалась. «Опель» уже окружили со всех сторон, злые глаза недобро поблёскивали, и я чувствовала, что малейший неверный шаг может стоить мне жизни – они были готовы стрелять. Сцепив руки на затылке, я медленно выбралась наружу, меня тут же грубо схватили за воротник, толкнули лицом на капот, расставили ноги и начали обыскивать, причём очень грубо и бесцеремонно.

Все засуетились, кто-то уже полез в машину и что-то там делал с Ольгой. Кто-то кричал в рацию.

– Послушайте, в машине человек умирает, – взмолилась я. – Её срочно в больницу нужно.

– Заткнись, шалава! – Я получила ощутимый тычок под ребра, но не заткнулась:

– Сам заткнись! Вызовите «Скорую», а потом делайте со мной что хотите!

Мне сцепили руки наручниками за спиной и поволокли к «жигуленку». Я беспомощно оглянулась на «Опель» – они вытаскивали несчастную девушку, как куклу, словно не видели, что она вся изранена и почти не дышит. Ублюдки!

Какой-то лейтенант с ненавистью выдохнул: