Дальнобойщица - Андрей Дышев Страница 16

Соблазн немедленно подвести Воронцова к раскрытию преступления был очень велик. Даша снова зажгла свет и, опустившись на четвереньки, заглянула под кровать. Она была готова увидеть там фирменные коробки с надписью «Sony», но ее взору предстали лишь банки с вареньем, что девушку весьма удивило.

«Нет, это впопыхах не делается! – подумала она, вылезая из-под кровати. – Не буду пока ничего ему говорить. Сама найду телевизор и сделаю ему сюрприз».

– Долго собираешься, – мягко упрекнул Воронцов, когда Даша вышла во двор.

Ее снова начал одолевать озноб, хотя в телогрейке было совсем не холодно. Темные силуэты хат с черными окнами напоминали ей склепы. Тишина казалась гнетущей. Было настолько темно, что Даша боялась споткнуться и упасть. Воронцов в отличие от нее шел по ночной улочке спокойно и уверенно, будто родился и вырос здесь. Иногда он останавливался и оглядывался, словно желая убедиться, что Даша не потерялась или не сбежала, струсив.

«Наверное, мы идем на луг, – подумала Даша. – Я догадываюсь зачем. Он знает, что преступник всегда возвращается на место преступления…»

Она уже начала рисовать в своем воображении залитый серебристым светом луны луг, и смоляную поверхность реки, и сизый туман, цепляющийся за кусты, и как из этого тумана материализуются две призрачные фигуры: Шурика и его жены. Вот убийцы подходят к реке и смотрят на то место, где лежал труп водителя, и глаза их начинают светиться, губы растягиваются в злобной ухмылке…

Воронцов так резко остановился, что Даша сослепу налетела на него, неловко ткнулась лицом ему между лопаток и на мгновение уловила волнительный запах свежего мужского пота. Он обернулся, опустил ладонь ей на затылок, приблизился губами к ее уху и шепнул:

– Пожалуйста, все делай очень тихо…

Они стояли напротив хаты Васьки Гури. Воронцов кивнул Даше и медленно пошел во двор. «Так вот, оказывается, кого он подозревает!» – подумала Даша и даже расстроилась. Ночная прогулка по лугу вместе с теми кошмарами и ужасами, которые она себе представляла, выглядела куда более привлекательной, нежели слежка за чудаковатым Васькой. Даша медленно пробиралась во двор за следователем и недоумевала. Воронцов приблизился к окну, подставив тусклому свету свое лицо. Не смея говорить даже шепотом, он рукой показал, куда должна была встать Даша, а затем сунул руку под пиджак и вытащил оттуда пистолет. Девушка очень старалась двигаться бесшумно, и если бы могла, пошла бы по воздуху, но необходимости в этом уже не было. Из окна вдруг раздался какой-то щелчок, затем что-то зашипело, засвистело, а после в ночную тишину просочился хриплый голос Василия:

– Я Голубой мяч! Свободные радиолюбители, отзовитесь! Очень нужны резисторы «СП-три», конденсаторы «КТ-один», «ПМ-один» для граммофона шестидесятого года выпуска. Прием!

Тут раздался хлопок, с каким взрываются лампы, затем что-то зашипело, и в воздухе запахло горелой проводкой.

Пытаясь разгадать смысл происходящего, Даша взглянула на Воронцова. Следователь стоял у стены не двигаясь, как мумия, и смотрел прямо в окно. Девушке показалось, что его наполняют сила и праведный гнев, что Юра наблюдает какое-то гнусное деяние, смысл которого она еще не понимала. Ей вдруг стало нестерпимо стыдно за свою торопливость в выводах. «А я подозревала ни в чем не повинных людей, – думала она, нервно покусывая губы. – Вот бы Юра посмеялся надо мной, если бы я предложила ему последить за участковым! Но чем же этот Гуря занимается? Может, разбирает ворованные телевизоры на запчасти и продает их? Но откуда у него радиостанция? И для чего эта конспирация? Можно подумать, что он шпион и работает на иностранную разведку. Голубой мяч… Надо же, какой глупый позывной…»

Даша ждала, что Воронцов вот-вот перейдет к решительным действиям, но тот, отрицательно покачав головой, отвернулся от окна. Прислонившись спиной к стене дома, он смотрел на звезды, и в его позе можно было угадать расслабленность и легкую досаду. «Нет, кажется, этот Васька ни в чем не виноват!» – подумала Даша и окончательно во всем запуталась.

Не пересилив любопытства, она на цыпочках приблизилась к окну и заглянула в узкую щель между рамой и тряпкой. То, что она увидела, было, по крайней мере, странным. Гуря сидел за столом перед дымящимся приемником. Точнее, он полулежал на столе, подложив под голову кулаки. Даша видела лишь его лохматые рыжие волосы, но она поняла, что Васька плачет. Его плечи вздрагивали, он негромко всхлипывал и мычал. Потом он приподнял голову и стал обеими руками тереть свои красные выпуклые глаза, как это делают плачущие дети.

Воронцов вдруг схватил Дашу за руку и потянул за угол дома. Ломая кусты малины и смородины, он нырнул в плотную тень, куда не проникал даже холодный свет луны, и прижал Дашу собою к шершавым бревнам.

– Вы что? – шепотом спросила Даша.

Воронцов прижимал Дашу к бревенчатой стене, и его руки лежали на ее плечах, причем в одной руке он по-прежнему сжимал рукоятку пистолета. Даше тяжело было дышать, но она не сопротивлялась, потому как декорации оставались прежние, сцена еще не была сыграна до конца, а потому у нее не было ни права, ни желания выходить из своей роли. Даже когда Воронцов стал целовать ее, Даша не позволила себе каким-нибудь жестом или словом выразить недоумение, хотя сердце ее замерло в груди от страха и восторга. И эта импровизация продолжалась достаточно долго, и бедная Даша окончательно потеряла голову, ровным счетом не понимая, что ей делать и какие слова говорить.

Воронцов в отличие от Даши о таких мелочах не думал. Он очень нежно целовал свежий ротик девушки, потом перешел на щеки, шею; одна его ладонь, свободная от пистолета, легла девушке на грудь, оттуда скользнула на живот… Даша, привыкшая за время работы на животноводческой ферме к порядку и рутине, совсем перестала понимать Воронцова. Конечно, ей очень нравился экспромт следователя. Мало того, она была на вершине счастья! У нее слабели ноги от охватившего ее трепета. Но вместо того, чтобы расслабиться и получать удовольствие, она вынуждена была думать о том, что может последовать вслед за этими головокружительными поцелуями и как она должна при этом себя вести.

В конце концов она поняла, что не готова к игре «втемную», что не может безоглядно отдать себя милому Воронцову в кустах смородины, растущей под домом американского шпиона Васьки. С усилием отодвинув от себя разгоряченного Воронцова, Даша отдышалась и прошептала:

– А разве… разве мы больше не будем следить за Васькой?

Пользуясь передышкой, она торопливо закинула на плечо бретельку от сарафана и застегнула пуговицы телогрейки. Воронцов почесал затылок стволом пистолета, затем сунул его в кобуру и задал встречный вопрос:

– А нам это надо?

– А я думала… – чрезмерно громко произнесла Даша, но Воронцов тотчас прижал палец к ее губам и посмотрел за угол.

Васька стоял на крыльце с приемником в руках. Вот он медленно сошел с крыльца, повернулся к сараю и, гукнув, с силой швырнул приемник в стену. Раздался удар, деревянный корпус хрустнул, звякнул и грохнулся на землю. Из него тотчас вывалился опутанный проводами динамик.