Элитные спецы - Сергей Самаров Страница 16

Ширвани заглядывает за плечо Казбека Ачиловича. Тот опять сидит с картой Столбова. Карта космической съемки, предоставленная заказчиками акции, совсем не похожа на те карты, с которыми привык работать Ширвани. Да и сам отставной подполковник Ачилов прежде с космическими картами не работал. Оттого ему и трудно сейчас сориентироваться. Но другой карты нет, и он часами просиживает с этой, присматриваясь и делая пометки для себя. У Ширвани задача более простая. По крайней мере, Казбек Ачилович упростил ему задачу. Остальным, в том числе и самому Казбеку Ачиловичу, будет труднее… Им придется проникать на территорию запретной зоны скрытно, в условиях, когда приведены в повышенную готовность все силы безопасности. Вернее, час «Х» придет тогда, когда охранники только что расслабятся после повышенной боевой готовности… На этом и построен расчет… Пусть учения идут своим чередом… Пусть спецслужбы обманывают одна другую… Пусть и первые, и вторые номера покажут все, на что они способны… Но они обязаны расслабиться сразу, как только прозвучит сигнал «отбой»… Вот тогда по команде, которую даст Ширвани, в действие и вступят Ачилов с помощниками… В критический момент… Когда никто не ожидает нападения…

Снизу, с улицы, доносится характерный шум двигателя. Ширвани и Казбек Ачилович прислушиваются.

– Приехали? – спрашивает Казбек Ачилович.

– Пора бы уже…

Ширвани подходит к окну сбоку. Это у него уже в крови – никогда не подходить к окну прямо, потому что с улицы может прилететь пуля. И выглядывает из-за шторки, не касаясь ее рукой, чтобы не шелохнулась. Снизу, с дороги, к дому ведет лестница не менее крутая, чем лестница на второй этаж. По лестнице поднимаются люди.

– Да, это они… Автобус… Но… Только шесть человек…

– Так и должно быть… Я приказал разделить их на четыре группы… Чтобы не было так заметно… Толпа всегда вызывает любопытство…

– Когда часто подъезжает автобус – это тоже заметно…

– Да… Но не так бросается в глаза… Мало ли какие дела могут быть у людей… А большая группа привлекает к себе больше внимания…

– Ты – командир, тебе решать… Но мне кажется, что днем, ни от кого не прячась, и большая группа внимания не привлечет… Это не ночь… Ночь – время преступников…

Ачилов не отвечает. Он вносит в карту еще какой-то значок и долго держит на весу красный карандаш, показывая этим свою озабоченность другим вопросом…

3

Кордебалет решает форсировать события и сразу заняться поручением полковника Согрина. Но для этого ему, после нескольких справочных звонков, приходится созвониться еще и с полковником Мочиловым, и неофициально договориться, чтобы пропуск в научную библиотеку Московской патриархии ему заказали от ГРУ, поскольку простых смертных, даже очень любопытных офицеров спецназа, туда не пускают. Должно быть, скромное желание подполковника приобщиться к эзотерическим наукам вызывает у кого-то в ГРУ сомнение, поскольку вопрос решается не сразу. Мочилов звонит в офис антитеррористического бюро Интерпола только через тридцать минут и сообщает, что вопрос все-таки решен положительно и без задержек – стоило только обмолвиться парой фраз об антитеррористической направленности поиска, как церковные чиновники выразили горячее желание помочь, даже не поинтересовавшись конкретным направлением самого поиска и его необходимостью. На Кордебалета будет оформлен временный пропуск сроком на три месяца, как только он принесет две фотографии «три на четыре» и зарегистрируется в соответствующем отделе. Выносить литературу из здания библиотеки не разрешается, но в наличии там имеется ксерокс, и есть возможность все необходимое скопировать.

– Спасибо, Юрий Петрович. Значит, остаток отпуска я проведу там… Не теряйте меня…

– Я рад за тебя. Интеллектуальный и моральный отдых после опасной физической работы хорошо разгружает нервную систему. Где будут разгружать свою систему остальные?

– Собираются вас навестить…

– Я жду… Пусть разгружают, попробую помочь…

Кордебалет кладет трубку, осматривает всех, и молча выходит в коридор, демонстрируя, что собирается сразу отправиться в библиотеку патриархии и начать трудиться. Проводить его выходят Ангел и Сохно.

– Ты когда в церкви в последний раз был? – с напутственной усмешкой спрашивает Сохно, когда Шурик уже засовывает руки в рукава бушлата.

– Кажется, когда меня крестили… Потом, как-то раз, в музее… Церковь в музей превратили… И больше… И больше не был…

– Сколько тебе тогда было? Когда тебя крестили…

Кордебалет пожимает плечами.

– Наверное, около месяца… Может, два или три… Точно не помню…

– Креститься-то с тех пор не разучился?

– Кажется, так? – спрашивает Шурик, показывая.

– Пальцы не так… – Ангел демонстрирует, как надо держать пальцы. – А ты крестишься, как старовер или как католик. В патриархии этого могут не понять… И запомни, крестишься перед входной дверью, крестишься на образа… Остальное не обязательно, поскольку ты не монах… Переусердствовать в этом деле – тоже нехорошо. Подумают, каяться пришел, и пристанут, не отвяжешься…

* * *

Худосочный служащий патриаршей библиотеки встречает Кордебалета, глядя в пол. Он существенно отличается внешним видом от того, что встретил подполковника в канцелярии и оформил ему временный пропуск. Первый, показалось, никогда не покидает помещения, в котором работает, по той простой причине, что не сможет из-за объемности телес протиснуться в дверь. Второго шатает даже в отсутствие ветра, и Кордебалет старается передвигаться плавно, почти танцуя, чтобы не создать опасных завихрений воздуха.

– Вы хотите посмотреть что-то конкретное? – голос у отца-библиотекаря тонкий и ломкий. Наверное, на сквозняке его совсем не слышно.

– Да, я хотел бы познакомиться поближе с жизнью, деяниями и работами святого Никодима Столбовского. Мне сказали, что это возможно только в вашей библиотеке…

Худосочный монашек поднимает внимательный изучающий взгляд на спецназовца и тут же снова смотрит в пол.

– Да, у нас собраны все его труды в период, когда мы по поручению митрополита готовили материалы для его канонизации. Они, кстати, и сейчас все в одном месте. Недавно были неожиданно для нас востребованы…

В голосе монашка отчетливо прослушивается лисья хитреца. Кордебалет, как опытный оперативник, сразу настораживается:

– Востребованы? Кем?..

– По договору о культурном обмене, мы делимся научными данными с Верховным управлением мусульман России. Их заинтересовали деяния преподобного Никодима, и мы с удовольствием предоставили им материалы.

– Вот уж странно… Зачем мусульманам новый православный святой? Я этого не понимаю… – подполковник насторожен, но спрашивает не настойчиво, вроде бы между делом, как спросил бы любой другой – равнодушный в этом вопросе – человек.

– Дело в том, что в духовном наследии, которое оставил после себя святой Никодим Столбовский, есть некоторые философские размышления, не совсем вписывающиеся в традиционный канон православной науки, тем не менее представляющие несомненную ценность. В местности, где располагался монастырь, который господу угодно было поручить заботам архимандрита Никодима, проживает много татар. Значительная часть из них еще в давние времена приняла православие и поверстана в казаки. Однако татарское православие в некоторой мере не совпадает с православием русским, точно так же, как русское православие не совпадает с православием греческим, послужившим русскому первоосновой. Как славяне сохранили в значительной степени свои ведические праздники и обряды, включив их в православные обряды и предоставив многим святым черты своих не забытых полностью языческих богов, так и татары не совсем отреклись от магометанства и совмещали традиционные мусульманские праздники с праздниками православной церкви. Архимандрит Никодим отслеживал некоторые характерные черты слияния различных религий и на основе этого делал довольно смелые не только для своего, но и для нашего времени выводы о возможности в будущем слияния если не религий, то хотя бы святых праздников. Вы же знаете, что, например, отец наш небесный Иисус в магометанстве причислен к лику святых пророков и носит там имя пророка Исы. Есть и множество других общих черт, поскольку магометанство, хотя и является мировой религией, все же остается вторичной и даже не входит в число великих как раз по причине своей вторичности…