Корона скифа - Борис Климычев Страница 16

Адам Флориан Верхрадский имел зимние теплицы на окраине Томска у Дальних ключей. Здесь никогда не застывал ручей у Большого ключа, вода кипела в ключе, как в котле, люди носили водицу на коромыслах, возили на санках, приезжали к ключу водовозы с бочками. Не было более сладкой в городе воды, более тихого места. Березы поднимались по косогорам, свистели синицы, щеглы, чечетки. В теплице топилась печь, дымоход был хитроумно пущен наподобие китайского кана вдоль всей теплицы, возле грядок. Здесь созревали тыквы, расцветали розы и тюльпаны, и прочие цветы. Само имя Верхрадского рождало его дела. Адам — первый человек на земле. И он был первым в Томске, кто открыл магазины цветов в Томске. Флориан… А разве не любовью к флоре диктуются его дела?

Угрюмый поляк, со шрамом во всю щеку, встречал гостей, проверял у них медальоны. Поляки знали: жандармский полковник Герман Иванович Плюквельдер — пьяница. Но зато роют землю зубами — начальник охранки Евгений Аристархович и полицмейстер Шершпинский. Как бы не пронюхали про теплицу. Вот почему каждый приходящий должен был предъявить треугольный жестяной медальон, в который было вделан кусочек зеленого стекла.

Флориан, усатый красавец, хлопотал возле стола, поставленного посреди теплицы, две работницы-польки, в национальных костюмах, украшали стол вазами с цветами. Молодой поляк подошел к зеркалу, надел на русые кудри конфедератку, и спросил:

— Ну, как, Войтек?

Приятель, к которому он обращался, вздохнул:

— Уж сколько на базаре смотрел, не продают конфедераток. А жаль.

Адам Флориан Верхрадский обернулся к парням:

— Не грусти, Войтек! Мы договорились с Эттой Рабиновичевой, содержательницей бани с Мухинской улицы. У ней при бане есть сторож, старый еврей, который умеет шить конфедератки, он у любого поляка примет заказ, посмотри-ка какую мне сшил!

С этими словами Адам-Флориан надел конфедератку на свои светлые кудри и расправил усы.

— Жолнеж, свободы! — разом вскричали поляки. У входа в теплицу послышался шум. Могучий привратник позвал Верхрадского:

— Хозяин! Тут какие-то господа пришли, тебя спрашивают. Я им говорю, что в теплицу посторонним ходить не разрешается, они не хотят слушать!

Встревоженный, Адам-Флориан направился к дверям, увидев пришедших, расплылся в улыбке:

— Друзья! Я так рад! Да пропусти ты их, Юзек! Свои!

— Сами же говорили, что без зеленого медальона никому нет ходу, — недовольно сказал Юзек, пропуская мужчин.

Прошли к столу, и Верхрадский представил всем собравшимся новых

гостей:

— Григорий Николаевич Потанин, Николай Михайлович Ядринцев!

Ядринцев, протирая круглые очечки в простой оправе, улыбнулся:

— Вот, где аромат свободы ощущается! Я восхищен Вами, дорогой Адам! Мне рассказали о вашей изумительной находчивости. Ведь это ж надо было додуматься, заставить полицейских в буквальном смысле выкашивать крамолу! Вот уж попотели с косами в руках! Жаль, что меня тогда не было в Томске, с великим удовольствием полюбовался бы этим действом.

Ядринцев имел ввиду нашумевшую в Томске историю. Крутой откос на спуске от костела каждое лето покрывался травой и клеверами. И вот однажды летом томичи вдруг увидели на этом откосе алую надпись на голубом фоне: " ПОЛЬСКА НЕ СГИНЕЛА "

Надпись полыхала, завораживала, влекла, составлена была из цветов. И фон голубой тоже был из цветов. Никто не видел, когда и кто их высевал. Приходила потом полиция к Флориану, но он показал им вроде бы все свои семена. У него де таких цветов и в помине нет! Отстали. И потом полицейские чины, с косами в руках, ползали по косогору. Не доверили важную работу простолюдинам.

Адам Флориан сказал Ядринцеву:

— Не очень-то грустите! В нынешнем году летом надпись возникнет вновь, только уже на склоне Юрточной горы, и там еще будет герб и флаг Польши, и это будет видно всему городу. Это будет прекрасно, и вы сможете увидеть, как шпики работают косами. Пусть еще попотеют! Прошу за стол!

Потанин предложил первый тост за свободу.

Разговор за столом пошел откровенный. Сибиряки угнетены не меньше братьев-поляков. Империя всех держит за горло железной лапой. Погрязли в коррупции, в разбое, Хотя бы нынешние губернские власти взять… Разбои среди бела дня, никто не уверен, что проживет еще один год, или даже месяц. Уже днем на улицах убивают, и раздевают. И это творится в те самые дни, когда Томск уже соединен телеграфом с Москвой и Петербургом! Ведь буквально на днях открылась на Почтамтской телеграфная контора!

Войтек сказал:

— Нас, поляков, ни за грош садят в тюремный замок. А знаете, кого я встретил недавно в центре Томска? Был такой главарь банды, по кличке Рак. Он бесчинствовал прежде и в Польше. Когда он бежал из Краковской тюрьмы, о том писали все газеты. Он сам маленький, как ребенок, спер в тюрьме у одного надзирателя зонт, и спрыгнул с ним из окна с пятого этажа. Высота там огромная, но он спустился на зонте, как на парашюте. Веса-то в нём почти никакого, голова одна, а тела-то, можно сказать, и нет.