Пиранья. Алмазный спецназ - Александр Бушков Страница 16

Это не могло тянуться бесконечно, и в глазах незнакомцапоявилась решимость, он левой рукой потянулся достать из нагрудного карманарацию...

После чего просто не имел права оставаться живым и здоровым,как бы ни ужаснул такой исход прекраснодушных романтиков. Мазур н а п а л –качнулся вправо, делая вид, что вот-вот вмажется плечом в стену, а мигом позжеушел как раз влево, с левой толчковой, выбив пистолет из руки так, чтобы палецпротивника ненароком не даванул на спусковой крючок, нанес молниеносный,жестокий удар привычно и отточенно...

Подхватил пистолет на лету, большим пальцем поставил напредохранитель, подхватил оседающее тело, на миг встретился взглядом с глазами,которые вроде бы были еще живыми, но уже лишились чего-то неуловимого,необъяснимого, души, быть может.

Не было времени на эмоции и промедление. Присев, Мазур однимрывком взвалил тело на спину, выпрямился, покряхтывая, – здоров был черт –бесшумно пробежал десяток метров и вновь оказался в кают-компании. В слабом ночномсвете, проникавшем через три иллюминатора, ориентироваться было нетрудно, ктому же он только что был здесь, закладывая «зажигалку». Упрятал покойника вдальнем углу, за бильярдным столом, вынул из кармана рацию. Глянув мельком,убедился, что она отключена, – значит, часовые не поддерживают меж собойпостоянной связи, придурки...

Выскочил в коридор, на ходу засовывая трофейный пистолет заремень, проблем с поисками каюты, где укрылись прелюбодеи, не было никаких –все оговорено заранее. Вскоре он увидел в тусклом свете косую черту, нанесеннуюна переборку у дверного косяка, – Анкина губная помада, успела мазнуть,обуреваемому страстью радисту было не до того, чтобы замечать такие детали...

Энергично повернув ручку, Мазур вошел.

Свет в каюте был погашен, на койке возились и хихикали.Привычно протянув руку, Мазур нашел выключатель именно там, где ожидал, щелкнулим и, остановившись посреди комнаты, громко продекламировал усвоенный еще вмладших классах стишок:

– В телевизор смотрит бог —

что за чудо осьминог

поселился в райском саде?

Жопа спереди и сзади...

Белая простыня пришла в бурное движение, отлетела,обнаружилась парочка в костюмах Адама и Евы. Анка недурственно изобразилакрайнюю степень ошеломления – а радист пришел именно в такое состояние на полномсерьезе. Так и окаменел, бедолага.

– Так-так, – сказал Мазур. – Это что ж мынаблюдаем? Ах ты, дрянь такая... Ну, счас я вам тут устрою Мамаево изстебище...

Анка выпорхнула из постели, натянула свои кружевныепричиндалы, нырнула в платьице – ни секунды не теряла, готовясь к экстренномуотступлению. Радист самую чуточку оклемался – как-никак он был на родномкорабле, дома и стены помогают, – выговорил вполне членораздельно:

– А в чем, собственно...

И сделал даже попытку вылезти из койки – то ли храбр был нев меру, то ли просто дурак. Поскольку персонаж, которого Мазур играл, никак немог отреагировать на увиденное интеллигентскими причитаниями и заламываньемрук, Мазур громко, с подлинным чувством изрек словесную семиэтажнуюконструкцию, а для закрепления успеха достал трофейный пистолет и встал вкартинной позе.

Вот теперь радиста п р о н я л о. Сообразил, что лежит вкойке голышом, а у самого не то что пистолета, перочинного ножика не имеется.

Анка уже надела туфельки, и Мазур не стал терять времени на пошлуюкомедию с угрозами и обличениями – шагнул к радисту – тот, побледнев до полнойбелоснежности, отшатнулся к стене – и коротким ударом по горлу отправил его вдолгий, гарантированный обморок. Обтерев «Беретту», кинул ее рядом сбесчувственным телом (у него свой ствол таился в кобуре на щиколотке, не былосмысла таскаться с этой тяжеленной дурой), ухмыльнулся и дернул подбородком всторону двери:

– Пошли, развратница...

В тускло освещенном коридоре стояла тишина. Часового никтопока что не хватился.

– Смываемся в темпе, – сказал Мазур тихо. – У меня– жмурик. Из т е х, сам выскочил, что ж было делать...

Анка, даже в туфельках на высоком каблуке, ухитряласьперемещаться практически бесшумно, и они скользили рядом, как парочка призраковне самой благонравной семейной четы.

На палубе вахтенного не оказалось, дрых где-нибудь. Почтирассвело, меркли звезды, небо из черного стало снежно-серым, стояли прохлада итишина, только из ярко освещенных «стекляшек» на пригорке доносились отзвукидешевого веселья.

Они спустились с трапа, быстрым шагом миновали кабак и сталиподниматься в гору, к пальмовой рощице, идеальному месту для наблюдательногопункта.