Искатель неприятностей - Борис Седов Страница 16

– Я вторая в их списке. Свидетель. Так что не помешало бы подставить и меня. Или просто слегка припугнуть. Много ли надо какой-то соплюхе? – вздохнула Васюта.

А меня при этих словах слегка кольнула совесть. Кто, как не я, еще недавно называл ее не иначе, как соплюхой и соской? Хватило нескольких дней, чтобы, приглядевшись к этой красавице, признать, что я был не прав.

– Так просто в покое они тебя не оставят. Думаю, и меня тоже. Помнишь, что я говорила тебе про бешеную собаку? Или она тебя искусает и ты загнешься от водобоязни, или придется ее пристрелить. Так что, хочешь не хочешь, а придется принимать бой.

– Как ты это себе представляешь?

– Есть кое-какие идеи, – со ставшей уже привычной неопределенностью ответила Василиса.

Я с удивлением следил за тем, как она достала из шифоньера белую шубку, накинула ее поверх халата и, прихватив с собой телефонную трубку, отправилась на балкон, при этом плотно прикрыв за собой дверь. То, что эта секретная девочка собиралась сейчас обсуждать с кем-то по телефону, для моих ушей не предназначалось.

– Не сердись, – вернувшись через пятнадцать минут, виновато посмотрела она на меня. – У меня же могут быть тайны?

– Могут, – слегка обиженным тоном согласился я. – И меня они не касаются. Вообще-то, чтобы больше не доставлять тебе неудобств, я могу прямо сейчас убраться к себе.

– 3-а-а-айка! – Василиса чуть наклонила головку и посмотрела на меня с укоризной. Словно сказала: «Ты сейчас выглядишь мелочным идиотом». – Я тут кое с кем посоветовалась. Короче, был у меня один план, как прищучить старую стерву и ее мусорков. Мне посоветовали действовать проще. Денис, ты ведь хороший актер? – с хитринкой во взгляде посмотрела она на меня. – Как насчет того, чтобы сегодня пообщаться с соседкой?

– Хочешь, чтобы я развел ее на базаре и заснял это на скрытую камеру?

– Верно меркуешь, Шарапов. Это будет первым актом спектакля. Потом последует продолжение. В результате дама с собачкой ой как пожалеет, что затеяла этот блудняк. Так ты готов?

– Как пионер! – охотно откликнулся я. Идея мне нравилась. – Когда начинаем?

– Чего откладывать? Вечером. – Васюта достала из ящика старомодные очки в толстой оправе, нацепила на нос. Они были ей явно великоваты. – Заодно и потренируешься. Отрепетируешь.

– Отрепетирую что?

– Я ж тебе говорила про твое новое реалити-шоу. Про спонсора, который хочет предложить свою тему. Ты что же, считаешь, что это пустой треп болтливой девчонки? Не-е-ет, зайка. Все куда как серьезно, – многозначительно посмотрела на меня Василиса. И протянула очки: —А ну-ка, примерь.

* * *

Весь вечер она не отлипала от кухонного окна – наблюдала за выходом из подъезда, дожидаясь, когда старая дева отправится гулять со своей плешивой собакой. Я, одетый и полностью снаряженный для предстоящей акции, нарушал предписание врачей и смотрел по телевизору очередное «прямое» включение «Натурального хозяйства». Пока все там было чинно-спокойно, никаких поводов для недовольства Сенявин мне не давал…

– Внимание, зайка…

Я оторвался от телевизора.

– …Вышла, тварь! – сообщила Васюта. И скомандовала: – Вперед!

В тот момент, когда я выходил из квартиры, она уже устроилась за компьютером, еще раз проверяя, как принимается сигнал с видеокамеры, вмонтированной в толстую оправу моих очков. Девочка с лиловыми волосами была и системщиком, и монтажером от Бога, так что за техническое обеспечение спектакля можно было не беспокоиться. Главное, чтобы не напортачил актер и оператор – я.

Создать видимость того, будто мы случайно столкнулись с соседкой и ее плешивой овчаркой возле подъезда, не составило мне никакого труда. Я все рассчитал идеально. Опередил старую перечницу всего на десяток шагов. Вывернул из-за угла и резко затормозил, изобразив, будто смущен неожиданной встречей, даже напуган. Вдобавок я неуклюже выронил из руки большой, туго набитый пакет, из которого тут же вывалились наружу бритва, мыльница и кое-какое тряпье. Версия, что я возвращаюсь домой из больницы, должна была быть обставлена с максимумом правдоподобия.

Не сводя взгляда с притормозившей и тоже смущенной неожиданной встречей соседки, я присел на корточки, протянул руку к розовому футлярчику с зубной щеткой и дрожащим голоском пролепетал:

– Только попробуйте еще раз спустить на меня собаку. Уже завтра окажетесь в тюрьме.

Как же я в этот момент был смешон! Как же ничтожен!

Василиса возле компьютера сейчас, наверное, зашлась от смеха.

Ко всему прочему мою внешность далеко не в лучшую сторону изменили уродливые очки. Я даже всерьез опасался, что старая дева может меня не узнать. Или, узнав, заподозрить неладное – мол, это еще что за маскарад? Но она либо не обратила на очки внимания, либо объяснила их присутствие тем, что моим глазам нанесен ущерб из баллончика.

– Где, где окажусь?!! В тюрьме?!! Уже завтра?!! Если спущу собаку?!! – смерила она меня взглядом. Секундное замешательство у нее прошло. Теперь эта стерва уже совсем не смущенно, а скорее с чувством брезгливости наблюдала за жалким ничтожеством, собиравшим со слякотного асфальта свои пожитки. – Хорошо, поэкспериментируем. Спускаю. – Она сделала вид, будто и правда собирается отстегнуть карабин на поводке.

Хоть я и не сомневался в том, что сегодня до травли собакой дело не дойдет, все же непроизвольно поднял руку к карману, в котором лежал ультразвуковой излучатель, и пискнул фальцетом:

– Прекратите немедленно! И имейте в виду: необходимые медицинские справки о побоях, нанесенных мне вашими сослуживцами, собраны. Свидетели того, что произошло, у меня есть. Заявление в прокуратуру составлено. И завтра я его туда отнесу. – В моем голосе не было ни капли уверенности. В моей униженной позе не наблюдалось и намека на то, что я способен постоять за себя. У меня на лице можно было прочитать только страх.

Я продолжал стоять на корточках, вцепившись в свой пузатый пакет, соседка и разглядывала меня свысока как в буквальном, так и в переносном смысле. В ее глазах я в этот момент выглядел не более чем подавленным, уже признавшим свое поражение слизняком, которого можно добить одним ударом.

– Говоришь, в прокуратуру? – зловеще надвинулась она на меня, наслаждаясь возможностью потешить свое нездоровое самолюбие, поглумиться над поверженным недоноском-интеллигентиком. – Сдается мне, маловато тебя, сопляка, отпинали.

– У меня ушиб грудной клетки, ожог роговицы и конъюнктивы после того, как ваши милиционеры брызнули мне в глаза из баллончика, – полностью вжившись в роль униженной размазни, речитативом ныл я, беспокоясь только о том, как бы не перестараться, не переиграть; как бы старая стерва не заподозрила провокации, не замкнулась, не сделала вид, будто не понимает, о чем идет речь.

Но эта дура сама лезла в ловушку:

– Ты этим милиционерам еще проставишь бутылку за то, что не пришибли совсем, что не… – Соседка снизу резко замолкла, дожидаясь, когда мимо нас прошмыгнут три девчонки. Следом за ними, покосившись на меня, продолжавшего восседать на корточках в обнимку с пакетом, к подъезду прошла средних лет парочка. – Кажется, кто-то что-то вякал о том, что я разорюсь на ветеринарах? Так вот, ветеринарные услуги теперь будешь оплачивать ты. И обойдется это тебе недешево. После последней встречи с тобой у Ринаты мигрень… Болит головушка, Рина? Боли-и-ит. – Старая дева опустила взгляд на овчарку. Та ответила ей небрежным взмахом хвоста.