Казино «Бон Шанс» - Василий Веденеев Страница 15

Он отошел поболтать с Витьком и его приятелями, а Меркулов задним ходом загнал жигуленок Ояра в «ракушку». Прежде чем вылезти, он открыл перчаточное отделение и запустил туда руку, но, кроме справочника и карты города, там ничего не оказалось. Он проверил пространство под «Торпедо», слазил под сиденья, колупнул ногтем обшивку — вдруг где окажется тайничок. После осмотра содержимого сумок Юри и в машине можно обнаружить все, что угодно: хоть героин, хоть бриллианты!

Но пусто, пусто! Заглянул, на всякий случай, в багажник и под капот. Сзади нашлись запаска с уже лысоватой резиной и аккуратно завернутые в брезент инструменты, а под капотом, как и следовало ожидать, рокотал еще не выключенный мотор. Петр выключил его, отсоединил клеммы аккумулятора и захлопнул крышку капота, поглядывая на посасывающих сигареты Витька и его приятелей — им явно не терпелось поскорее попасть в домашнее тепло и допить то, что еще оставалось. Под их любопытными взглядами тщательно машину не осмотреть. А ведь Юри все время что-то пытался сказать о ней! Что, почему он так беспокоился о своей «лайбе»?

— Ну все, что ли? — грубовато спросил хозяин «ракушки».

— Все, — выдохнул Меркулов. — Ключи мне дадите от замка?

— На две недели, — напомнил Дмитрий и с грохотом опустил крышку.

— Поехали, поехали, — заторопил Витек. — А то у нас стынет.

Меркулов втиснулся в пропахший перегаром и табачным дымом салон джипа и дал себе слово, что как только в ближайшие день или два выдастся свободная минутка, облазить всю машину Ояра, проверив ее до последнего винтика. Но когда будет свободная минута? Надо бы по возвращении позвонить в больницу…

В ожидании утра Клариков весь извелся. От множества выкуренных сигарет во рту скопилась горькая, коричневая слюна, но он не переставая курил: не успев примять в пепельнице один окурок, тут же вытаскивал из пачки новую сигарету и щелкал зажигалкой. Устроился он в гостиной, не решаясь ходить по комнатам и уж тем более заглядывать в шкафы и ящики столов убитого, хотя так и подмывало взглянуть: какие вещички и бумаги хранил всесильный Борис Владимирович? Но осторожность брала верх, и Серега не двигался с места.

Время от времени он вновь набирал номер Корейца и слышал в ответ все тот же монотонный бубнеж автоответчика — не спросишь же у него: где болтается Леонид Пак? Телефон Снегирева по-прежнему не отвечал, а другим звонить бесполезно: никто не возьмет на себя ответственность принять даже пустяковое решение в подобных обстоятельствах. Все равно отправят к тому же Паку или Александру Александровичу, а те уж пусть и разбираются.

Один раз Клариков все-таки сходил на кухню. После некоторых колебаний зажег там на несколько секунд свет — картина, представшая его глазам, могла повергнуть в ужас кого угодно. Под Малаховым натекла приличная лужа крови, местами уже успевшая слегка подсохнуть и покрыться бурой корочкой. Одна рука мертвого шефа была прижата дверцей холодильника, другая отброшена в сторону, и рядом с ней валялась упаковка «Смекты». Кругом — брызги крови. Лицо лежавшего ничком Адвоката казалось уродливо измятой гуттаперчевой маской с жутким оскалом зубов.

Серега не выдержал, тут же выключил свет и быстро вернулся в гостиную. Под ложечкой сосало, требуя успокоительной порции спиртного, но он опять закурил и в который раз набрал номер Снегирева. И опять долгие гудки…

Обратно добрались без происшествий. Поблагодарив Витька и распрощавшись с ним, Петр отказался от предложения пропустить стакашку и, войдя в свою квартиру, устало рухнул на стул в прихожей. Ну и ночка! Сумасшедший дом вкупе с театром абсурда и дешевым базарным балаганом. А ведь для некоторых это вполне нормальная, повседневная жизнь! Нет, ему никак не хотелось быть в числе подобных «некоторых». Лучше уж как-то по старинке, поспокойнее, без излишних эксцессов.

Сняв куртку и переобувшись, Меркулов прошел в ванную и долго рассматривал набухавшую багровым ссадину на скуле — по счастью, удар ночного работничка пришелся вскользь, но все равно с такой физиономией в приличном обществе не покажешься. Умывшись холодной водой, он залепил ссадину газетой: старый испытанный способ, еще с мальчишеских времен. По крайней мере, не так разбухнет, а если потом подмазать какой-нибудь крем-пудрой жены, то вообще будет совсем не заметно.

На кухне стол являл собой ужасающее зрелище: он не убрал вовремя тарелку, в которую вывернуло Юри в самом начале сердечного приступа. И запах!

Петр настежь распахнул форточку, свалил грязную посуду в мойку и залил ее горячей водой. Вытряхнул в мусорное ведро пепельницы, вымыл руки и поставил чайник. Спиртного не хотелось, хотя надо бы сбросить напряжение после стольких передряг, но впереди полная неизвестность и лучше подкрепиться, чем расслабляться. Сам себе не признаваясь, он всячески оттягивал тот момент, когда придется снять телефонную трубку и набрать номер справочной больницы. Отчего-то его пугало это и, если бы было можно, он, наверное, совсем не звонил бы туда. Однако нельзя.

Заварив чай покрепче, он выпил большую кружку, вяло сжевал пару бутербродов. Побаливала ушибленная грудь, и, расстегнув рубаху, он обнаружил багровый кровоподтек — крепко врезал «миролюбец». Ну ничего, ему тоже хорошо досталось, долго будет помнить! Конечно, это, к сожалению, вряд ли отучит его лазить по ночам в чужие машины.

Наконец оттягивать больше стало просто неприличным перед самим собой. Меркулов выложил на стол документы Юри, положил рядом с ними радиотелефон, — кстати, даже батарейки совсем свеженькие, — но почему-то не захотел им воспользоваться, а взял свой старенький телефонный аппарат и начал набирать номер справочной. За окнами потихоньку серело, продолжала сыпаться из рваных туч колкая снежная крупа, похожая на манку, а телефон справочной не отвечал, хоть тресни. Спят они, что ли?

Тогда он набрал номер приемного отделения. Там сняли трубку после третьего гудка:

— Приемное.

— Простите, к вам сегодня доставили по скорой Юри Ояра Яновича с подозрением на инфаркт. Я хотел бы узнать о его состоянии.

— Как фамилия? — строго переспросили на том конце провода. — Юрьев?

— Нет, его фамилия Юри, он латыш, понимаете? Юри! Ояр Янович. Доставили ночью, по скорой. Звоню вам, потому что справочная не отвечает.

— Минуту.

По-видимому, там положили трубку на стол и медсестра куда-то отошла. Послышались неясные голоса, и сердце Меркулова сжалось в нехорошем предчувствии. Отчего они там так долго не отвечают? Перепутали фамилии всех больных на свете или им каждую ночь привозят людей по фамилии Юри, и теперь никак нельзя отыскать того, о ком он спрашивает?

— Алло? — голос медработницы был сух и официален. — Как, вы говорите, его фамилия: Юри? Ояр Янович Юри? Я правильно поняла?

— Да-да, — почему-то заторопился Петр. — Как он?

— Кто вы ему будете?

— Приятель. Он гостил у меня, когда это случилось.

— Дело в том, что ваш приятель скончался, — равнодушно сообщила медсестра.